Крейк мрачно смотрел на объявление, будто надеялся, что оно может кануть в небытие.
«РАЗЫСКИВАЕТСЯ ПРЕСТУПНИК, ВИНОВНЫЙ В ПИРАТСТВЕ И УБИЙСТВАХ, – гласила надпись. – ЗА СООБЩЕНИЕ О ПРЕСТУПНИКЕ – БОЛЬШОЕ ВОЗНАГРАЖДЕНИЕ».
Ниже красовался портрет Фрея.
Дело чести – Бри и Грудж – Еще один запретный город – Спешное отбытие
Крейк шагал по Бухте Тарлок. Он побежал бы, но не осмеливался. Наступила ночь, и на улицах царила темнота. Лишь в чистом небе рассыпались яркие бессчетные звезды. Луч прожектора от маяка пробегал по городку и вновь уходил в море. Крейк старался не привлекать к себе внимания и шел, подняв воротник и опустив голову. Его белокурые волосы развевались на соленом ветру.
Бежать, – думал он. – Ты же к этому непричастен. Никто и не знает, что ты имеешь отношение к «Кэтти Джей».
Но куда? Имущество конфисковали. Денег не осталось, кроме тех, которые он успел прихватить перед скитаниями. Но эти гроши уже на исходе. Здесь он может доверять только Плому, а ему, разумеется, не хочется укрывать у себя беглеца. У толстяка хватало и своих опасных секретов. Нет, Крейк не будет ему навязываться. Он справится сам.
Но в одиночку ему не уйти от преследования. Для того чтобы оторваться от агентства «Шакльмор», необходимо постоянно кочевать. Борт «Кэтти Джей» стал идеальным убежищем.
Впрочем, дело касалось еще и его собственной чести. Грайзера совершенно не заботила судьба Фрея и тем более Пинна. Но другие члены экипажа не заслужили виселицы. Особенно Малвери, к которому Крейк относился весьма тепло.
Но если быть честным до конца, ему следует вернуться на корабль. И не важно – ненавидит он их или обожает. Крейку надо предупредить команду. Кроме того, такой поступок позволил бы ему чувствовать себя выше Дариана Фрея.
Наконец Грайзер добрел до «Одноглазого деда» и остановился у крыльца, прислушиваясь к доносившимся изнутри звукам. Его видели, когда он выпивал в таверне несколько часов назад. Вдруг их схватили? Тогда соваться туда, конечно, не имеет смысла.
Наверное, – подумал Крейк, – шансы на благополучный исход есть. И немалые. Ферротипию, напечатанную на листовке, сделали уже давно, лет десять назад. И юноша, изображенный на ней, не слишком походил на нынешнего Фрея. Он был поизящней и не обременен заботами. Чисто выбритый, счастливый, улыбается, слегка прищурившись от солнца. За спиной – поле и горы. Интересно, кто же фотографировал капитана?
Судя по всему, в таверне продолжалось беззаботное веселье. Пьяницы развлекались как могли, и шум в зале стоял оглушительный. Значит, ситуация в норме. Заглянув в запотевшее окно, Крейк не заметил ничего подозрительного.