— Что ты несешь!
— Ладно, не злись, я тебя уже давно вычислила. Если бы я к тебе не вернулась, кто бы тебя кормил, ухаживал за тобой, да и вообще, кому ты нужен, кроме меня?
Повернувшись на бочок, я скинула туфли и стала погружаться в сон. Павел обнял меня.
— Интересно, как это тебя менты ни разу не тормознули.
— Не хотят, — произнесла я сквозь сон.
Но через минуту горячие мужские губы обожгли мою грудь.
— Паша, Пашенька, что ты…
— Молчи, — прошептал он.
— Тебе противопоказаны физические нагрузки. Побереги свои силы.
— Тише, — повторил он и стал еще более настойчивым. Я провела рукой между его ног и почувствовала огромную ежесекундно нарастающую силу. Мне ничего не оставалось делать, как стянуть с себя сарафан и со словами: «Дерзай» отдаться в плен сладострастным наслаждениям.
Когда мы разомкнули объятия, я положила голову Павлу на плечо и, улыбнувшись, заметила:
— Это было божественно.
— Тебе понравилось?
— Еще бы!
— Я еще слаб, поэтому это не самое лучшее, что могу тебе показать.
— Буду с нетерпением ждать твоего выздоровления, — засмеялась я.
— А ты стерва…
— Может быть, но и ты не принц на белом коне.
Вечером Павел попробовал встать с кровати.
— Еще рано! — возмутилась я. — Тебе что сказано: хотя бы пару недель надо полежать, а прошло только несколько дней!
Спорить с ним было совершенно бесполезно. Он не только умудрился подняться, но и потянулся за сигаретами. Я стала жарить яичницу. Павел подошел сзади и крепко меня обнял.
— Кушать желаете? — улыбнулась я.
— Желаю. И не только кушать…
Он сел за стол, и я поставила перед ним тарелку со скворчащей яичницей.
— Приятного аппетита.
— Я знал, что эта связь добром не кончится, знал еще в тот день, когда увидел тебя на чердаке.
— Почему?
— Уставился на тебя как дурак, про все на свете забыл.
— Ты же сказал, что я уродина седая.
— Это так, сгоряча. Ты чертовски красивая, седина тебе к лицу.
— Спасибо.
— Мне искренне жаль, что с тобой так обошлась судьба. Знаешь, я хочу тебе помочь найти твоих обидчиков.
— Ты хочешь мне помочь?!
— Хочу. Вместе мы обязательно найдем подонков, кто слепил тебе эту постанову, и накажем их по заслугам.
— Зачем тебе это надо?
— Я же не спрашиваю тебя, зачем ты дважды спасала мою жизнь, рискуя своей. Одной тебе не справиться.
— Ты думаешь?
— Я в этом просто уверен. Ты, конечно, отчаянная, смелая, шустрая, но все-таки женщина. Тем более я дважды твой должник.
— Ну, тогда давай отрабатывай.
Я улыбнулась и сделала красноречивый жест в сторону постели. Павел кивнул, подхватил меня на руки и понес в спальню.
— Пусти, сумасшедший, у тебя сейчас швы разойдутся! Ты же после операции!