— Ну ведь эта же не седая!
— Значит, она опять покрасилась. На фотографии более светлая была.
— Может, ты что-нибудь путаешь?
— Ни хрена! Я ее хорошо запомнил. Можешь Пончику показать, он тебе подтвердит, если моим словам тебе западло верить.
— Да ладно, не западло, я верю. А кого она замочила?
— Мужика какого-то. Не зря у нее в сумке два ствола. Сам посуди, зачем они ей.
— Ты хочешь сказать, что она киллерша?
— Конечно, а кто еще.
— Во дела! Представь, как Серега обалдеет, когда узнает, какую мы ему птичку привезем. Я столько слышал про баб-телохранителей, баб-киллеров, а видеть никогда не видел.
— Так смотри. Она теперь перед тобой.
— Интересно, на кого она работает?
— Это мы узнаем, когда доберемся до дома.
— Послушай, это что получается. Она грохнула того мужика и подложила в могилу к нашему жмурику. Заодно сняла с Графа золото.
— Получается так.
— Но почему она решила закопать своего жмурика именно в нашу могилу?
— Наверное, потому, что там земля свежая. Легче было копать.
— Нет, здесь без мужика не обойтись. Не может баба одна столько земли перелопатить.
— Может, и сама перелопатила, если она мужиков стреляет, как уток.
— Вряд ли. На кого-то же она работает. Подожди, надо будет выяснить, что это за птичка и к какой группировке принадлежит, Может, у нас из-за нее столько неприятностей будет, что хоть жопой ешь!
— Выясним. Даже если за нее крутые заступятся, то и тут наша правота имеется. Кем бы она ни была и какой крутой ее ни трахал, не имеет она права раскапывать чужие могилы, подкидывать туда своих жмуриков, а уж тем более воровать чужое золото.
— Это ты прав. Только эту девку в любом случае надо пришить. Зачем выносить на общак, кто Графа замочил. Сам знаешь, что за это нас по головке не погладят.
— Пришьем в любом случае. Тем более свидетелей нет, что мы ее увезли. Пропала девка, и все тут.
Я молча смотрела в окно и думала о Пашке. Как он там? Пришел, а меня нет. Что почувствовал? Интересно, что он подумает? Вот и все, Жанна! Эти двое уже подписали тебе приговор. Никакой надежды на сохранение жизни! Совершенно никакой. Все равно когда-нибудь бы это произошло. Днем раньше, днем позже.
Теперь нет разницы. Обидно, что мне так и не довелось отомстить своим обидчикам. Остался приятный осадок от того, что спасла жизнь Пашке.
Алик хлопнул меня по плечу и улыбнулся:
— Что, подруга, задумалась? Лихо я тебя опознал. Считай, что все, приехала! Без обратного адреса! Страшно умирать?
Я отвернулась в другую сторону.
— Смотри-ка, Вован, а она у нас, оказывается, гордая! Посмотрим, как эта курочка вскоре закудахчет!