Я взяла бутылку виски, разлила ее ровно на две добротные порции и протянула бокал Юльке. Затем села на пол рядом с телом Быка и принялась жадно пить. Мне стало легче, и я, посмотрев на Юльку, тихо сказала:
— В шестнадцать лет на меня полез отчим. Он хотел меня изнасиловать. Я, конечно, не играла в то время в куклы, но до этого никогда не видела голого мужчину. Я толкнула его, а он был пьян. Отчим упал на железный штырь и умер. Этот штырь пронзил его голову. Я вызвала милицию и сказала, что он был пьян и так неудачно упал. Один следак пытался вывести меня на чистую воду, но ничего не смог доказать. Это было очень давно, но все равно часто всплывает в моей памяти…
— Знаешь, если бы у меня был такой отчим, я бы его тоже убила.
Допив виски, я посмотрела на Юльку и удивленно спросила:
— Послушай, а ты как здесь очутилась? Тебя же Гарик должен завтра из больницы забрать?
— Я не могла ждать до завтра. Меня, наверное, будет теперь всю жизнь трясти от больницы. Уж больно много я в ней належалась.
— Ты появилась в самый удачный момент, — улыбнулась я.
— Около двух часов назад мне позвонил Гарик и сказал, что, по всей вероятности, я буду тебе сегодня нужна, так как тебе очень плохо.
— С чего это он взял?
— Он сказал, что в подвале сидит Бульдог. Это правда.
— Правда? С чего это Гарик решил, что мне будет плохо?! Странный он, однако!
— Мне кажется, что Гарик в тебя безнадежно влюблен и знает, что ты бредишь Бульдогом.
— Ничего я им и не брежу. Просто хотела понять, почему он так со мной поступил.
— Ну что, поняла?
— Ничего не поняла. Мне кажется, что у него белая горячка.
Перешагнув через мертвого Быка, я подошла к бару. Достав непочатую бутылку виски, разлила ее по двум огромным бокалам и протянула Юльке.
— Ты где оторвала такие бокалы? — улыбнулась она.
Я не ответила. Сев рядом с Юлькой, я тихо произнесла:
— Юлька, я не знаю, как ты это воспримешь, но я должна тебе сказать…
— Что именно?
— Твой муж повесился.
Юлька вздрогнула и жадными глотками принялась пить виски. Я с испугом посмотрела на нее:
— Ты в порядке?
— Конечно.
— Ты поедешь на похороны?
— Нет. Это так утомительно…
— Скажи, но ты хоть помнишь своего мужа? Ведь было время, когда ты сходила по нему с ума.
— Я не помню этого времени. А зачем он повесился?
— Этого никто не знает, кроме него самого. Говорят, что он очень сильно тебя любил.
— Это не повод для того, чтобы вешаться. Чупа, посмотри, у меня начали расти волосы.
Я взглянула на Юльку и улыбнулась. Она стянула с себя огромную панаму. На ее голове красовался небольшой ежик светлых волос.