— Бог миловал, что этим козлам не пришло в голову использовать такие страшные летучие газы, как зарин и зоман. Хватает двух-трех миллиграммов для моментальной смерти и остановки дыхания. Эти газы хорошо впитываются в кожу, смерть наступает в течение пяти минут. А есть еще газы, которыми можно оставить человеку жизнь, но убить в нем противника.
— Это как?
— Есть комплекс ядов, который разрушает мозг. Ими вызывают сумасшествие, олигофрению, убивают с дозированной глубиной память, принуждают забыть последние часы, дни, месяцы…
Неожиданно дверь распахнулась — и на пороге появился врач. Он попросил Гарика выйти в коридор и сел рядом со мной на стул.
— Как себя чувствуете, Лана Владимировна?
— Неплохо. Было бы лучше, если бы вы сняли эту чертову капельницу. Я могу вставать и не считаю, что мне так уж необходим постельный режим.
— Может быть. Именно об этом я и хочу с вами поговорить.
— Кстати, как здоровье моей подруги?
— Ей досталось побольше, но она уже вне опасности. Пару недель — и мы можем ее выписать, но не раньше. Лана Владимировна, я хотел уточнить. Вам известно, что вы беременны?
— Я беременна?!
— Я не думал, что сделаю для вас открытие.
— И какой срок?
— Не маленький, но и не большой. Я могу отвести вас на УЗИ. Но мне хотелось бы сказать вам, что после отравления и нешуточного нервного срыва возникли некоторые проблемы с вашим здоровьем. Необходимо сделать аборт — иначе ваша жизнь и жизнь вашего ребенка будут в опасности.
— Само собой.
Я выдернула иглу из руки и попыталась встать. Встав, я подозвала Гарика и взяла у него тысячу долларов и протянула деньги врачу.
— Я хочу знать, кто отец ребенка.
— Как это? — выпучил глаза врач.
— Очень просто! Ты должен сделать мне любые анализы и назвать точный срок и день зачатия. Это возможно?
— Конечно, возможно. Только зачем вам это нужно? В любом случае придется делать аборт.
— Заткнись. Делай то, что я тебе сказала. Делай УЗИ, коли, мне все равно, но я должна знать точный день зачатия.
Врач, запихнув баксы в карман, в течение долгих часов мучил меня своими анализами. Когда прозвучала точная дата зачатия, я чмокнула врача в лысину и прослезилась. Это была наша с Бульдогом ночь, вне всякого сомнения. Теперь я знала точный день, когда в моем организме зародилось маленькое чудо, и жалела только об одном: что не знала об этом раньше, иначе обязательно рассказала бы Максу. Услышав такую новость, он, может, не захотел бы так поспешно уходить из этого мира и уж тем более не захотел бы оставлять меня одну. Ни о каком аборте не могло быть и речи. Я знала, что мне предстоит выносить и родить это чудо, — чего бы мне это ни стоило.