Я хотела запустить в Бульдога подушкой, но не смогла поднять руку.
— Чупа, успокойся. Я пошутил.
— Ничего себе шуточки!
— Я не могу больше на тебя работать.
— Почему?
— Во-первых, я уже опустился в твоих глазах и больше не имею права называться профессиональным телохранителем. А во-вторых, я перемешал работу с чувствами. Уволь меня сама — так будет лучше.
— Ах вот, значит, как ты уходишь от своих работодателей. В певиц ты, наверное, тоже влюблялся?
— Нет.
— С трудом верится. Меня могут убить, а ты бросаешь меня в трудную минуту. Уходи, я больше не хочу тебя видеть!
— Ну, Чупа…
— Пошел вон!
Бульдог печально посмотрел на меня и вышел из палаты.
Через секунду дверь распахнулась — и на пороге появился Гарик. Он выглядел получше предыдущих посетителей и держал в руках прекрасный букет желтых роз.
— А почему именно желтые?
— Что — желтые? — не понял он.
— Почему розы желтые?
— Не знаю. Мне кажется, что они самые красивые.
— Ты прав. В этом что-то есть. Поставь их в вазу.
Гарик поставил букет в вазу, присел на стул и поцеловал мне руку.
— Ну, как ты?
— Выкарабкиваюсь потихоньку.
— Может, тебе что надо. Я заказал повара из ресторана. Он будет тебе приносить горячие обеды. Телевизор есть, видик есть, кассет навалом. Что еще?
— Ничего не надо. Лучше расскажи мне то, что ты узнал.
— Чупа, ты еще неважно выглядишь. Может, к делам перейдем позже?
— Сейчас и сию минуту. Я слишком долго ждала этого момента. Только не вздумай ничего врать и утаивать. Ты меня знаешь: мне нужна правда — какой бы она ни была. Я хочу знать: Фома жив?
— Я не знаю, Чупа, и никто этого не знает.
— Как?
— Ни в одном банке не сняты деньги, ни копейки, понимаешь. Все на месте. В ячейках депозитария тоже все на месте. Данных о его вылете нет ни в одном аэропорту. Мы показывали его фотографию — никто его не опознал. Ты же сама знаешь, Фома такой шкаф, что его трудно не запомнить. Большие люди обычно врезаются в память. Так вот, его никто и нигде не запомнил. Я навел ревизию в твоих ресторанах и магазинах. Глеб поднял все счета и бумаги.
— И что?
— Ничего особенного. Кое-где недостача, как всегда, надо просто поменять персонал. Сама знаешь: нельзя долго держать человека на прибыльной работе. Он начинает зарываться. Менять людей необходимо часто — тогда прибыли будет больше.
— Я займусь этим, как только выйду из больницы. Мне хочется самой покопаться в бумагах. Значит, ты говоришь, никаких больших сумм нигде не снято?
— В том-то и дело, прямо чертовщина какая-то.
— В самом деле, ничего не понятно. Если Фома решил сбежать, то не мог же он убежать без денег. Даже ключи от квартиры, и те дома лежат. Он ведь не дурак — остаться без средств к существованию. А документы? А права? Нет, с ним что-то случилось! А что сказали в морге?