— Я подумаю, — уклончиво ответил Олег.
— Думай, но недолго, послезавтра мне нужен ответ.
— Я понял, — ответил Верховцев и стал собираться. Он был несколько огорчен — он хотел подробно обсудить с другом ход своего расследования и варианты дальнейших действий, но, как оказалось, тот был целиком поглощен своими планами, авантюрой весьма сомнительного свойства, и прочее для него уже просто не существовало. — Где состыкуемся? «Омут» наверное не годится — засвечен. Если слежка за мной подтвердится, у тебя и у меня тоже отпадает, надо где-то на нейтральной поляне.
Джексон, не торопясь, разлил оставшееся пиво по кружкам и, помозговав, сказал:
— Есть неплохой вариант, предлагаю встретиться у Аркаши. Место удобное, в центре, на Меркеля, против цирка.
— Это тот герой-любовник, что отличился в вашей археологической экспедиции на Херсонесе?
— Он самый, третий по значимости в истории Севастополя герой после адмирала Нахимова и матроса Кошки, только вот памятника и звания «Почетный гражданин города» почему-то до сих пор не удостоился.
— А удобно будет?
— Удобно, — заверил Джексон. — Стариков он своих вот уж как два года благополучно спровадил на кладбище, теперь вроде один в апартаментах почивает и, по непроверенным данным, жирует как султан в гареме. Подтягивайся в шесть — полседьмого, запоминай адрес…
— Запомнил, — Верховцев вслед за другом поднял свой бокал вверх. — За нее, за госпожу Удачу!
— Солидарен, — поддержал его Джексон и, видя, что его закадычный кореш расстается с ним не в лучшем настроении, добавил: — И больше куражу, Олежек, долой печаль-тоску, мордой в винегрет — последнее дело. Вот увидишь, мы стоим на пороге великих свершений!
— Вопрос каких, — сдержанно отреагировал Верховцев.
Они допили пиво и Джексон на прощанье предупредил:
— Расходимся поодиночке. Ты выходи, как и заходил, а дальше сам знаешь, ныряешь в подворотню, а затем огородами, огородами и к командарму Котовскому…
Друзья пожали руки и Верховцев первым покинул секретный бункер «Омута».
Едва Джексон открыл дверь и они обменялись рукопожатием, как Верховцев прямо с порога адресовал ему вопрос на засыпку:
— Скажи-ка, дядя, ведь недаром Москва, спаленная пожаром, французам отдана?.. А если серьезно, Жень, как бы ты отреагировал, если б у тебя вдруг умыкнули два «лимона» в баксах? И не из кубышки, что в хате под полом припрятана, а выгребли с расчетного счета в банке?
— Я б срочно занял денег, — не задумываясь, выпалил тот.
— Зачем? — спросил Верховцев, который вместо того, чтоб застать друга врасплох, был сам теперь озадачен его ответом.