Он сделал глубокий вдох и слабо улыбнулся:
— Хорошая месть, не так ли?
Сначала Марк почувствовал ужас, но потом его охватил гнев и желание схватить сборщика налогов за горло. Взвизгнув, как животное, он протянул руку через прутья и схватил его за тунику.
— Марк! — крикнула Ливия. — Это нам не поможет!
Она оттащила его от решетки и крепко схватила за руки. Децим захихикал:
— Ну и темперамент! К тому же он еще и смел. Нет сомнения, что он сын солдата.
Ливия сверкнула глазами:
— Он… мой сын!
Децим был озадачен ее реакцией, но прежде, чем он что-то сказал, Ливия обратилась к нему умоляющим тоном:
— Что бы ни случилось между тобой и Титом много лет назад, теперь он мертв, и ты отомстил. Нет нужды отыгрываться на мне и мальчике.
— Ах, если бы это было возможно! Взгляни на это с моей точки зрения, моя дорогая. Если я сейчас отпущу вас обоих, притом что Тит мертв, мальчик рано или поздно найдет способ отомстить за отца. Разве не так?
Он улыбнулся Марку, и тот медленно кивнул:
— Когда-нибудь я найду тебя и убью.
Ливия сникла.
— Децим! Ему всего десять лет. Он не знает, что говорит. Будь с ним милосерден, и он будет помнить о милосердии.
— Если я буду милосерден с ним, я просто подпишу себе смертный приговор. Он должен исчезнуть, как его отец, и ты тоже.
Ливия лихорадочно думала, что сказать.
— Отпусти его. Возьми меня на свою ферму. Пока я буду твоей заложницей, он ничего с тобой не сделает. Ведь правда, Марк?
Марк посмотрел ей в глаза и понял, что она просит его согласиться. Однако он ни на секунду не усомнился в том, что должен исполнить свой долг, чтобы в память об отце восторжествовала справедливость. Конечно, он до ужаса боялся той судьбы, которую Децим приготовил для них. Но в груди его бушевала холодная ярость сильнее, чем страх, сильнее, чем горе или жалость к матери. Он покачал головой:
— Прости, мама. Но этот человек прав. Пока я живу, я буду помнить только о мести ему за то, что он сделал.
— Поняла? — Децим поднял руки, показывая, что здесь он бессилен. — Что делать? Извини, но такова жизнь. Вы оба поедете на ферму и будете там работать, пока не умрете. Прощайте.
Он с мрачным видом кивнул им и, прежде чем уйти, посмотрел в глаза Марка, полные ненависти.
— Ты вырос бы прекрасным человеком, Марк. Жаль, что так все кончится. Я уважаю тебя и был бы горд иметь такого сына. Так жаль…
Затем он так же медленно ушел, слегка прихрамывая. Ливия смотрела ему вслед, пока он не исчез из виду, потом повернулась к сыну.
— Какой же ты дурачок! — Она схватила его за руку и сжала так сильно, что Марк поморщился. — Ты хочешь, чтобы тебя убили? Ты такой же, как твой отец со своими принципами и без здравого смысла. Я говорила ему, что он никогда не победит. Я говорила ему…