— Да.
— Хорошо. Но сначала давай выясним наши отношения. Я думаю, ты не забыл тот день, когда мы полировали медную посуду для хозяина в его доме.
— Я помню.
— Да. И еще ты помнишь, как я сказал, что знал Спартака.
Марк кивнул:
— Ты сказал, что очень хорошо его знал.
— И ты ушел, думая, что, наверное, я был его другом?
Марк не нашелся что ответить и вместо этого сделал еще один глоток, ожидая, что скажет Брикс.
— В чем бы ни заключалась правда, молодой Марк, ты должен знать, как опасно будет, если у людей сложится впечатление, что я был близок к Спартаку. У римлян долгая память, и они не умеют прощать. Я знаю, что ты — римлянин, но я также чувствую, что у тебя хорошее сердце. Ты не похож на других мальчиков, которые проходят школу. Некоторые из них хитрые воришки и задиры. Особенно такие парни, как Феракс и его головорезы. Ты не похож на них. Поэтому я доверяю тебе, но сейчас я должен знать, насколько могу доверять тебе. — Он несколько секунд смотрел на Марка. — Ты не должен ни единым словом обмолвиться о том, что я тебе сказал. Обещаешь?
Марк торжественно кивнул:
— Да.
— Хорошо. — Брикс вздохнул с облегчением. — Теперь, когда ты дал мне слово, что я могу рассказать тебе о Спартаке?
— Ты был одним из его телохранителей? — жадно спросил Марк.
— Нет, я был больше того. Я был одним из его заместителей. Я командовал его разведчиками. — Брикс печально улыбнулся и показал на простые оштукатуренные стены кухни. — Вот что мне осталось. Я был отличным гладиатором, потом командиром в армии Спартака. Теперь я — униженный раб.
— Если отец говорил мне правду, ты не униженный. Ты хорошо воевал. Ты покрыл себя славой.
Брикс покачал головой:
— В той последней битве не было славы, Марк. Это была кровавая резня. Мы месяцами спасались бегством, всегда буквально на несколько шагов впереди преследовавших нас легионов Красса, который победил нас в нескольких сражениях и стычках. Потом прибыл Помпей, и нас зажали между двумя армиями. У нас не было выбора. Надо было биться. К тому времени мы потеряли уже несколько тысяч больными и ранеными. Нас осталось едва ли пять тысяч тех, кто еще мог держать в руках меч или копье. Большинство погибли сразу же. Но Спартак и его охрана пробились глубоко в ряды легионеров. Их остановили, окружили и убили. И часа не прошло, как все было кончено.
Марк смотрел на Брикса во все глаза.
— Но это не то, что говорил мне отец. Не то, что говорят люди.
— Конечно. Слишком много людей завоевали себе репутацию, рассказывая об этой битве как о великой победе над опасным врагом. Красс заявил, что это он побил нас, но Помпей, Великий Помпей, возвратившись в Рим, доложил, что именно он одержал верх над ордой рабов. Когда я оказался в плену в его лагере, я слышал, как он разглагольствовал перед своими людьми, говоря им, какое геройство они проявили. Он был очень щедр с наградами и похвалами, и я смею сказать, что твой отец был одним из тех, кто очень хорошо заработал на этом. Неудивительно, что он придерживался генеральской версии событий.