Ава с Жан-Полем, как и прежде, шагали по дорожке, но теперь в их молчании ощущалась неловкость.
— Простите, если я огорчил вас, — проговорил наконец Жан-Поль. — Я этого не хотел.
Ава бросила взгляд на своего спутника. Его лицо казалось хмурым, в погасших глазах застыла глубокая печаль. Аву охватило сочувствие.
— Мне тоже очень жаль, — пробормотала она, начиная понимать, что это вовсе не глупая шутка. Ей следовало уважать чувства Жан-Поля, ведь он ее друг. — Простите, что не могу ответить на вашу любовь, — мягко сказала она.
— Теперь вы попросите меня уехать?
— Нет, если вы хотите остаться.
— Да, я хотел бы остаться. Сожалею, что завел этот разговор. Я только что разрушил нашу дружбу.
— О, Жан-Поль, как вы могли так подумать? — Поддавшись безотчетному порыву, Ава шагнула к Жан-Полю и обняла его. Он прижал ее к себе. Ава затаила дыхание. Быть в его объятиях казалось удивительно естественным. Она отшатнулась, едва удержавшись на ногах. — Нам еще предстоит так много работы в саду. Вы нужны мне.
Они брели вдоль кромки леса. Солнце опускалось все ниже, пока не скрылось за горизонтом, оставив после себя на небе сияющую оранжевую полоску. Дети выбежали из леса с полными корзинками. Арчи держал паука в сложенных домиком ладонях, а Поппи воткнула перья в ленту для волос, став похожей на индейского вождя. Ангус подобрал несколько улиток и гигантский гриб, несмотря на предупреждение матери.
— Мы покажем его миссис Марли, — решила Ава, забирая у сына корзинку. — Она знает, съедобный ли это гриб. А пока не облизывай пальцы. Я не хочу, чтобы у тебя разболелся животик.
Весь остаток пути до дома дети держались вместе со взрослыми. Ава оживленно говорила о саде, пытаясь выбросить из головы неожиданное признание Жан-Поля, но произнесенные слова повисли в воздухе, как неоновая вывеска, которую невозможно не замечать.
Подойдя к дому, Жан-Поль задержался на дорожке.
— Не хотите зайти и выпить чашку чаю? — предложила Ава, снимая сапоги.
— Нет, спасибо. Я лучше вернусь к себе в домик. Мне хочется порисовать. — Ава понимающе кивнула. Когда ей бывало тоскливо, она предпочитала сидеть в одиночестве в саду. — Доброй ночи, — попрощался Жан-Поль, задержав взгляд на лице Авы. Он повернулся и пошел через поле к реке, с хрустом ступая по мелким камешкам.
Проводив его взглядом, Ава закрыла дверь. Из освещенного дома сад казался угольно-черным, погруженным во тьму.
Вечером Ава сидела в гостиной рядом с Филиппом и пыталась читать. В камине горел огонь, на проигрывателе в углу тихо крутилась пластинка Кристал Гейл. Ава вдруг поняла, что читает во второй раз одну и ту же страницу. Глаза ее скользили по строчкам, но мысли были заняты разговором с Жан-Полем. Снова и снова перебирая в памяти все сказанное им, Ава никак не могла оправиться от потрясения. Неужели он действительно испытывал к ней нечто большее, чем дружеские чувства? Она приписала бы его поступок обычному для французов легкомыслию, если бы не выражение глаз. Взгляд, полный невысказанной боли. Жан-Поль и не думал ломать комедию, он был одержим любовью. Ава перевернула страницу, стараясь выбросить из головы беспокойные мысли. Эта юношеская влюбленность скоро пройдет, как проходит лихорадка. Она посмотрела на сидевшего в кресле мужа с очками для чтения на носу. Почувствовав ее взгляд, Филипп поднял голову от книги.