Жан-Поль вернулся к своей картине. Стоя у холста, он чувствовал, как с каждым мазком кисти его связь с Авой становится все прочнее.
Сторм разговаривала с коровами как с добрыми друзьями, поглаживая короткую шерсть у них меж глаз.
— Вот видите, они меня узнают, — с гордостью заявила девочка. — Жан-Поль говорит, что у коров пять желудков.
— Везет же им, — отозвался Дэвид. — Хотел бы я иметь пять желудков. Тогда я смог бы съесть в пять раз больше пирога с кремом, который так чудесно готовит миссис Андервуд.
Сторм захихикала, и Миранда радостно улыбнулась, глядя на дочь. Они целую вечность не выбирались из дома все вместе. Гас рассеянно рвал траву, сидя на берегу реки. Миранда подошла к нему.
— Ты видел здесь рыбу? — спросила она.
— Нет.
— Надо купить тебе удочку. Думаю, Жан-Поль научит тебя удить.
— Он обещал раздобыть для меня рыболовную сеть. — Глаза мальчика загорелись. — Мы собираемся построить шалаш в лесу, чтобы следить за оленями. Жан-Поль говорит, что весной можно увидеть оленят. Или даже барсука. Я сделаю себе копье и убью их.
— Уверена, эту идею подбросил тебе не Жан-Поль.
— Вы не могли бы подарить мне на Рождество перочинный нож?
— Спрошу у отца.
— Ну пожалуйста!
— Посмотрим. — При мысли о перочинном ноже в руках Гаса Миранда нахмурилась.
После обеда Дэвид не отправился к себе в комнату, как обычно, а предложил разжечь костер в огороде. Гас предупредил, что куча мусора, приготовленная к сожжению на следующей неделе, принадлежит Жан-Полю.
— Мы будем снова играть в индейцев, — объяснил он и для вящей убедительности издал боевой клич, приложив ладошку ко рту.
— Это мой дом, а значит, и мой мусор, — возразил Дэвид, натягивая сапоги.
Миранда поняла, что его терзает ревность к Жан-Полю. Вот почему Дэвид взял ее за руку и отправился на прогулку с детьми. Жан-Поль оказался лучшим отцом, чем он. Вместо веселья ее охватил мучительный стыд. Ее муж вынужден состязаться с садовником, желая доказать, что как отец чего-то стоит.
Ночью, впервые за долгое время, они были близки. Устав от одиночества, истосковавшаяся по мужу Миранда должна была бы испытывать благодарность, но ее переполняла обида. Она знала, что Дэвида подстегивает присутствие Жан-Поля. Он просто метил свою территорию, как пес задирает лапу возле дерева. Миранда закрыла глаза, стараясь выбросить из головы мысли о французе, и вдруг почувствовала, как губы Жан-Поля касаются ее губ, а руки ласкают ее тело. В это упоительное мгновение она поняла, что садовник волнует ее как мужчина. Она крепко прижалась к мужу, с неожиданной яростью обвила его руками и ногами, пытаясь раствориться в знакомом ощущении их близости, как будто боялась, что мысли о другом мужчине еще больше отдалят от нее Дэвида.