— Телячья печенка, — улыбнулась Миранда. — Твоя любимая.
— Что ж, может, из тебя и получится в конце концов богиня домашнего очага. — Дэвид осушил бокал и поднялся. — Ладно, пойду приму ванну.
Миранда проводила взглядом мужа. Дэвид даже не спросил, как она, не заметил ни кокетливого кашемирового платья, ни свежевымытых волос, ни тщательно наложенного макияжа. Она принялась готовить винный соус. От лука защипало глаза, и Миранда вдруг почувствовала, что совершенно выдохлась. Минувший год выдался тяжелым. Накануне прошлого Рождества Гаса исключили из школы, пришлось нанять ему репетитора и перевести на домашнее обучение, пока они с Дэвидом искали загородный дом, делали ремонт и переезжали, стараясь успеть к сентябрю, до начала следующего учебного года. Миранда вздохнула, услышав, как Гас подвывает в спальне наверху.
— Черт побери! — выругалась она, порезав палец. — Нет, это невыносимо. Я не стану сидеть здесь, пока мой ребенок плачет у себя в комнате. — Она резко выдвинула ящик и достала коробочку с пластырем, на которой красовалась яркая наклейка с изображением Человека-паука. Залепив ранку, Миранда поднялась в спальню сына.
Гас рыдал в голос. Мать вошла в комнату, где пахло старым печеньем, и присела на кровать. Почувствовав ее присутствие, мальчик перестал плакать и поднял голову. Растерянно глядя на сына, Миранда погладила его по слипшимся темным волосам.
— Гас, — прошептала она, — все уже позади. Папа больше не сердится. — Гас снова зарыдал. — Дорогой, все хорошо. Мы не станем тебя ругать. — В голосе Миранды звучала тревога. — Гас, успокойся. — Мальчик продолжал всхлипывать. Миранда обняла сына, усадив к себе на колени. Он уткнулся лицом ей в шею, как делал, когда был совсем маленьким. — Ну что с тобой, милый? — пробормотала Миранда, крепко прижимая к себе Гаса.
— Не знаю, — ответил он наконец хриплым голосом, дыша тяжело и прерывисто. — Я не хочу в закрытую школу.
Миранде оставалось лишь прижать к себе сына и баюкать. Когда мальчик успокоился и затих, она переложила его обратно в кровать, поцеловала в лоб и выключила свет. Гас мгновенно заснул; во сне его бледное личико казалось безмятежным и ангельски невинным. Миранда задержала на нем взгляд, раздумывая, почему ей достался такой трудный ребенок. Ей в голову не пришло, что в этом, возможно, есть доля ее вины.
Дэвид успел принять ванну и сменить рабочий костюм на пару легких хлопчатобумажных брюк и голубую рубашку от Ральфа Лорена. Красивый, загорелый, с блестящими черными волосами и синими глазами, обрамленными длинными ресницами, которые могли бы показаться женственными на менее твердо очерченном лице, он двигался с непринужденной грацией спортсмена. Ежедневные утренние упражнения в спортзале, расположенном в здании его офиса, сделали Дэвида сильным и мускулистым. Сознавая свою мужскую привлекательность, он отличался тщеславием. Дэвид хорошо одевался, пользовался дорогими одеколонами и неустанно боролся с потерей волос. Его уверенность в себе подкреплялась деловой хваткой и успехом. Клейборн зарабатывал большие деньги в Сити, был женат на красивой женщине и, купив огромный загородный дом, оплачивал небольшую квартирку в Кенсингтоне. Он брал от жизни все. Образцовую семью в Дорсете благополучно совмещал с очаровательной любовницей в Лондоне. Эти две сферы его жизни сосуществовали параллельно, нисколько не мешая друг другу. Дэвид искренне полагал, что всего лишь следует заведенному порядку вещей. Мужчина вправе позволить себе некоторые вольности. Он любил жену и был равнодушен к любовнице. Но смешно требовать от него монашеского воздержания, если всю неделю ему приходится проводить в городе. Разумеется, таковы условия сделки. Миранде следовало это понимать. Она получает в свое владение роскошный загородный дом, он наслаждается холостой жизнью в Лондоне, и никто не остается внакладе.