— Может, вам лучше надеть ботинки и куртку? Становится сыро.
Жан-Поль поднялся наверх и вскоре вернулся в кожаных ботинках и дубленке.
— В этом вы собираетесь работать в саду? — удивилась Ава.
— Разумеется.
— Вы испортите ботинки.
Жан-Поль пожал плечами:
— Куплю новые.
— О Боже, нет! Идите в гардеробную и найдите себе пару сапог подходящего размера. Ни к чему портить хорошие ботинки. Да и дубленку тоже. У вас нет чего-нибудь похуже?
— Нет.
Аве пришлось прикусить язык. Едва ли муж поблагодарит ее, если француз уедет в первый же день. Она со вздохом сказала, что в городе придется купить пару сапог.
— Признайтесь, Жан-Поль, — начала она, понимая, что, возможно, выбрала не лучшее время для расспросов, — у вас большой опыт в садоводстве?
Молодой человек с улыбкой покачал головой, и раздражение Авы исчезло.
— Никакого.
— Никакого? — изумилась Ава.
— Я всю жизнь наблюдал, как возится в саду моя мать, только и всего.
— Вы действительно хотите учиться?
— Конечно. Мне предстоит унаследовать также и сады Ле-Люсиоля.
— Не хотелось бы тратить время на того, кто не собирается здесь остаться.
— Есть четыре времени года. Сейчас осень. Я уеду в конце лета. За это время вы меня чему-нибудь научите.
— А я получу лишнюю пару рук, — отозвалась Ава, раздумывая, кому принесет больше пользы этот малообещающий союз.
— Надеюсь, — кивнул Жан-Поль. Лицо его снова осветилось улыбкой.
Они вышли на террасу, выложенную Йоркским камнем и булыжником. Ее окружали огромные каменные вазы с растениями и пышные кустики манжетки. Дальше тянулась поросшая тимьяном каменная дорожка. По обеим сторонам ее выстроились в два ряда зеленые шары тисовых деревьев, ныне разросшиеся и косматые. Сырые каменные плиты потемнели от влаги, мокрая трава блестела в оранжево-розовых лучах предвечернего солнца. В конце тимьяновой дорожки притулилась старая голубятня, где теперь обитало целое семейство сизарей. Вдалеке простиралось поле с коровами, за ним темнел лес. Буковые и ореховые деревья уже начали желтеть и осыпаться, покрывая землю палой листвой. Из холла тянуло дымком от разожженного Гектором камина, но еще сильнее здесь чувствовался холодный ветер с моря, лежавшего в нескольких милях к югу от Хартингтона. Жан-Поль сунул руки в карманы куртки и огляделся.
— Какая красота, — тихо произнес он.
— Спасибо, — отозвалась Ава. — Я люблю все это.
Мягкий вечерний свет придавал саду особую скорбную красоту. На смену лету пришла осень с увядающей листвой, долгими темными вечерами и холодным, промозглым ветром. Исчерченное багровыми и золотыми прожилками небо опустилось ниже, утопив солнце в бледно-голубой дымке. Ава любила эту пору больше, чем лето. Ей нравилась затаенная печаль осени. Было что-то необыкновенно трогательное в осенней тоске и унынии природы; такое же щемящее чувство вызывает старость, когда вы сами молоды и полны жизни.