В этот момент Смирнин ясно почувствовал, что Мустафетов способен сделать это. Он инстинктивно сознавал по одному выражению глаз Мустафетова, что в такие минуты тот ощущал огромный прилив силы. В то же время он сознавал, что уходить куда бы то ни было глупо и бестактно.
— Какой вы, право, странный! — сказал он, несколько сконфуженный, и отошел снова к прежнему месту у письменного стола, к креслу.
Назар Назарович нарочно стал насвистывать игривый мотив из какой-то оперетки.
Вдруг снова раздался звонок.
Теперь только можно было заметить, до какой степени волновался и хозяин дома. Мертвенная бледность покрыла его лицо. На минуту он замер. У Смирнина же от перепуга даже ноги тряслись, и он не был в силах промолвить и слова.
Но менее чем через минуту Мустафетов овладел собою и пошел в переднюю, за ним последовал и трясущийся от страха Смирнин.
Никто из слуг не шел. Дверь пришлось отворять самому хозяину. На устах его уже дрожал вопрос: «Ну, что?» — когда он вдруг увидал перед собою совсем другое лицо. То был Гарпагон.
— Ах, это вы! — бросил Мустафетов, не имея уже силы придать своему лицу и интонации голоса более любезное выражение.
— Это я-с, — ехидным шепотком проговорил старый плут. — Пришел с приятной весточкой: вчера, как я достоверно узнал, засадили голубчика, хе-хе-хе, засадили, как они выражаются, безусловно, по высшей мере, хе-хе-хе…
Назар Назарович не нашелся даже сразу, что ответить на это: так далек он был теперь от мысли о Лагорине.
— Извините, — сказал он, боясь, как бы Гарпагон не расселся тут, — но я занят по крайне важному делу… Ведите дальше все по известному плану.
— Хе-хе-хе, уж мы главное сделали, а теперь пустое остается.
— Ну, и прекрасно. Извините, но я на днях сам заеду к вам…
— А мои сто рублей?
Лицо Гарпагона вдруг вытянулось и потускнело, но Мустафетов с такой готовностью удовлетворил его желание, что он без дальнейших околичностей согласился убраться.
Широко раскрыли пред ним дверь, и он столкнулся лицом к лицу с возвращавшимся Роговым.
— Ну, что? — кинулись к нему Назар Назарович и Иван Павлович.
— Дело, господа, отложено.
— Как отложено? — в ужасе спросили тот и другой.
— А это надо вам рассказать подробнее.
В неимоверном волнении последовали Назар Назарович и Иван Павлович за Роговым в кабинет. Тут они снова набросились на него с расспросами, как, что, почему, не случилось ли уже чего?
— Во-первых, господа, извольте сесть и успокоиться, — сказал он каким-то торжественным тоном. — Чего вы волнуетесь? Не понимаю даже! Ведь дело совершенно просто.
— Просто для тебя, так как ты все знаешь, но не для нас.