— Очень может быть.
— Но она и не думает выходить замуж, — продолжала с одушевлением Полинька. — Я знаю, я вижу ее часто. Марфа Александровна присылает за мною почти каждую неделю. Она привыкла, чтобы я исполняла ее поручения. Мне это не всегда удобно, но отказать я не могу — я ей многим обязана.
— Само собой разумеется, — сдержанно заметила Людмила Николаевна. — Друзья познаются в несчастье.
Полинька усмехнулась.
— Какой же я ей друг? Она так горда!
— В ее положении это очень понятно.
Наступило молчание. Полинька ждала, чтобы ей дали понять, что аудиенция кончена, но Людмила Николаевна не проявляла желания остаться одной, и, переждав с минуту, Ожогина решилась снова заговорить про Григория:
— Неужели нет никакой возможности довести до сведения тех, от кого это зависит, про это несчастное дело?
— Про что же именно? — спросила Ратморцева, не отрывая взора от работы.
— Про эти возмутительные проволочки. Ведь Григорий Александрович требует должного. Его несправедливо лишают всего — имени, состояния, положения в свете.
— Кому же жаловаться? — прервала ее Людмила Николаевна.
— Государю. Он так добр, так справедлив.
— Правда, но разве государь может все знать?
— Отчего же ему не скажут?
— Кому же сказать? — И, угадывая ответ, готовый сорваться с губ ее собеседницы, Ратморцева продолжала со вздохом: — Нам впутываться в эту печальную историю невозможно. Всем известны наши отношения к покойному Александру Васильевичу. Способствовать тому, чтобы Григорий выиграл дело, поднятое против его детей, было бы с нашей стороны более чем неблаговидно — это было бы неприлично.
— Стало быть, все несчастье Григория Александровича заключается в том, что некому напомнить о нем царю? — спросила Полинька.
— Отчасти и от этого, — ответила Людмила Николаевна, и, чтобы дать понять, что больше обсуждать эту тему она не желает, сказала, что сегодня же переговорит с мужем насчет Григория. Затем, ответив приветливым кивком на почтительный реверанс девушки, она прибавила: — Я думаю, Сергей Владимирович ничего не будет иметь против того, чтобы Гриша занимался у вас.
Полинька правду сказала Людмиле Николаевне: Марта часто присылала за нею.
Отношения между ними становились со дня на день холоднее и враждебнее. Марта безжалостно придиралась к Полиньке и на каждом шагу давала ей чувствовать расстояние, разделявшее их, но порывать знакомство с нею не хотела и, когда Полинька долго не приходила, посылала за нею. Предлоги для этого изыскивались разные: она поручала ей то найти учителя для братьев, то книги или ноты в магазине, то подобрать шелк для вышиванья, то разобрать новую пьесу с нею в четыре руки.