Лежа в постели и вдыхая запахи своего детства, я думала о том, что мои отношения с Тони были все-таки большим, чем обычным трахом. Я была уверена, что не смогу уснуть из-за множества противоречивых эмоций, которые во мне боролись. Но, как обычно, ошибалась. Проснувшись, я лежала в постели и планировала свое возвращение в жизнь. Чашечка какао, пара тостов и еще я смогу, наверное, поймать по телевизору Опру или Джерри. Это казалось хорошим планом.
Но как только я неуверенно спустилась вниз по лестнице, то увидела, что ни о какой релаксации не могло быть и речи. Дом был полон людьми. В дверь входила низенькая, полная женщина в длинном платье, напоминавшим восточный халат. Два высоких молодых человека в джинсах и футболках вносили коробки с чашками и стаканами. Элисон стояла в коридоре и руководила операцией.
— Так. Несите прямо через столовую. Хорошо. Доброе утро, Эллен, вернее, добрый день. Как спала?
— Прекрасно. Который час?
— Почти пять.
— О, мой Бог.
Элисон улыбнулась и снова переключилась на молодых людей.
— Хорошая задница, — шепнула я ей, когда мы наблюдали за тем, как второй молодой человек проходил в дверь столовой.
Элисон состроила гримаску, а затем подмигнула мне. Я смеялась всю дорогу на кухню. Мать накладывала последние штрихи на то, что внешне напоминало красивый шоколадный торт. Жаль только, что на вкус он наверняка был похож на опилки. Я поцеловала ее в щеку. Она удивилась, но выглядела довольной.
— Чайник вскипел, — сказала она.
Я сварила какао и поджарила тост, стараясь найти место на столе среди океана еды для моей маленькой чашечки и тарелки. Посреди стола на огромном серебряном блюде лежали жареная индейка и окорок. Вокруг стояли миски с салатами — зеленым, картофельным, сырным, рисовым. Каких только там ни было! Две селедочницы с красной рыбой стояли бок о бок в конце стола, как приятели, взирающие на мир. А груда рогаликов занимала почти пятую часть всего шестифутового кухонного стола. Помимо этого, каждый дюйм рабочего стола был тоже уставлен едой. Фруктовые салаты, паста, миска со сметаной, сырные пирожки.
— Будет настоящий пир, — сказала я, оглядывая кулинарное великолепие с трепетным предвкушением.
Мать кивнула в знак согласия и продолжала накладывать шоколадную глазурь широкой лопаточкой.
— Хорошо выглядит, правда? Надеюсь, что и на вкус получилось хорошо. Я всегда боюсь готовой еды — домашняя лучше, не правда ли?
Она взглянула на меня, словно ждала поддержки. Я кивнула, дожевывая тост.
— Конечно, — согласилась я. — Во всяком случае, выглядит он отлично. Но для одного человека слишком много работы приготовить всю эту еду.