Я стала грызть заусенец. Так вот, значит, как он все это видел.
— Могу я задать тебе вопрос, Эллен?
— Конечно.
— То, что случилось в Испании, действительно было только обычным трахом? Ты мне так сказала, и я все время думал об этом. Я знаю тебя, Эллен Грейс — так же, как знаю и других, — и мне все-таки кажется… Я думаю, что ты чувствовала то же, что и я.
Я вздохнула.
— Смотря, что ты чувствовал.
— По-моему, это очевидно.
— Ну, — начала я, — возможно. Возможно, я чувствовала то же самое. Испания была… ну да, Испания. Но потом я приехала домой и обнаружила некоторые важные детали, о которых ты не упомянул.
— Детали?
— О, так мелочи. Просто пустяк о маленькой девочке…
— Кэти.
Я кивнула.
— И, конечно, о матери этой девочки.
— Линде.
— Линде, — как эхо отозвалась я.
Мы сидели молча, и я срывала и срывала заусенцы, пока не потекла кровь. Я начала сосать палец.
— Кэти и Линда? — продолжал Эндрю. Я не шевелилась. — Так вот в чем дело? Тебе следовало поговорить со мной, Эллен. Все это не совсем так, как кажется.
— Так все говорят.
— Кто все?
Я пожала плечами и сосредоточилась на своем кровоточащем пальце.
— Потом ты скажешь: «Ах, моя жена меня не понимает».
— У меня нет жены.
— Ты знаешь, что я имею в виду.
Я украдкой бросила взгляд на Эндрю и увидела, что он улыбается.
— Честное слово, все не так, как кажется. Посмотри на меня, Эллен. Мне очень трудно изливать тебе мои чувства, когда ты так настроена.
— Значит, вот что ты делаешь? Изливаешь свои чувства? — Я посмотрела ему прямо в глаза, и он улыбнулся.
— Да.
— Так изливай.
— О'кей. После того как мы расстались — я никогда этого не забуду, это был самый плохой период в моей жизни, — я думал, что боль от разрыва убьет меня.
— Тогда почему ты не отвечал на телефонные звонки?
— Я не мог. Я был… раздавлен тем, что случилось. В течение этих недель, до того как я уехал в Англию, я большей частью был пьян и однажды вечером встретил Линду и… Ну, об остальном ты сама можешь догадаться.
— Да, — сказала я, — могу, — хотя при этой мысли моя кровь закипела. Чертова Линда.
— Ну, потом я уехал и ничего не знал о Кэти до апреля прошлого года, когда она родилась. Линда не сказала мне, что беременна. Но после рождения Кэти она почувствовала, что ребенок заслуживает отца и в ее метрике должно стоять мое имя. Поэтому она написала и рассказала мне.
Эндрю сделал паузу и откинул голову на спинку кушетки. Потом набрал в легкие побольше воздуха.
— Сначала я был в шоке. Но затем понял, что Кэти и моя дочь тоже и что я хочу быть для нее отцом. Теперь мне понравилась эта мысль. Но даже если бы и не понравилась, Кэти не виновата в том, что была зачата в результате одной ночи.