Я не ответила, слишком сосредоточенная на том, чтобы не расплакаться.
— Эллен, ты у телефона?
— Я… я… — начала было я и вдруг заревела в трубку.
— Господи, Эллен, что с тобой? Что случилось?
— Я… ууууууу…
— Успокойся, дыши глубоко. Тебя кто-нибудь обидел?
— Нет… уууууу…
— О'кей, о'кей. Успокойся, Эллен. Кто-нибудь умер?
— Да.
— О Боже! Кто? Кто умер, Эллен?
— Я не знаю.
— Не знаешь? Что значит, ты не знаешь? Кто-то умер?
— Да.
— О'кей. Кто?
— Откуда я знаю, кто, когда я никогда его раньше не видела, — пробормотала я, сморкаясь.
— Боже мой, Эллен, я ничего не понимаю. О чем ты говоришь?
— Я смотрела сегодня один дом и нашла на диване мертвеца с Эндрю.
— Тысяча чертей! Что Эндрю делал с мертвецом? Это был мужчина? Он убил его?
— Нет, он был со мной. Его вырвало на пол, а меня нет. И я этим горжусь.
— Почему ты была с Эндрю? Ты что, опять с ним трахаешься?
— Руфь! Не будь такой грубой, ты ведь знаешь, что мы с Эндрю расстались за два года, до того как он уехал в Лондон. Он самонадеянный ублюдок, и я не дотронусь до этого человека, даже если он будет последним мужчиной на планете.
— Да. Да. Я не спрашивала тебя, вернулся ли великий роман. Я просто хотела знать, трахаешь ли ты его. Так кто же этот мертвец?
— Мы еще не знаем. Какой-то старик. Эндрю вызвал полицию…
— Господи Иисусе.
— Кстати, я не пойду сегодня.
— О Эллен, перестань. Пойдем.
— Нет, я совершенно разбита. И ложусь в постель с Джой.
— Мы к тебе приедем, Индия и я. Мы можем пойти в этот клуб в какой-нибудь другой вечер.
— Не надо, — сказала я, — не приезжайте.
— Мы все-таки приедем. Привезем конфеты и вино.
— Не приезжайте, Руфь. Я в самом деле в порядке, и все, чего хочу, это заснуть. Поговорим завтра.
— Эллен…
— Честно, Руфь, я в полном порядке, просто устала. Я позвоню тебе завтра. Пока.
Я повесила трубку, прежде чем Руфь смогла что-нибудь добавить, но затем снова сняла ее, потому что знала: иначе несколько минут мне придется выдержать такой же разговор с Индией. Я слишком была измучена, чтобы продолжать болтать о трупах и бывших любовниках.