Ну, а что же творцы этого океана? Умерли ли они? Что их награда? Можем ли мы сказать, что умер Данте? Шекспир? Эйнштейн? Разве им наградой — лопух на могиле? Пушкин был куда прозорливее, говоря:
Нет, весь я не умру. Душа в заветной лире
Мой прах переживёт и тленья убежит!
Здесь речь не о загробном блаженстве. «Душа в заветной лире!» Я лично не знаю о загробном воздаянии, но я вижу не чужими, — своими телесными очами ежедневное, ежеминутное воздаяние Пушкину и Монэ, Ньютону и Аристотелю… Лопух на могиле! Счастлив был бы я получить подобный лопух! При чём тут научный сотрудник в институте?! Сегодня я — сотрудник. Завтра — я частица этого безбрежного Океана Человечества. И от меня зависит, какой вклад в него я внесу. Да, Данте и Шекспир не видят своего нынешнего воздаяния. Я — своего скромного — тоже не вижу. Но я увижу воздаяние других людей, и обладая чувством истории могу представить себе и своё воздаяние. Сообразую же свои поступки с этим грядущим воздаянием! И если я уверен, что действую созидательно, соучаствую в творении Океана, Ноосферы, Человечества (только для посвящённых: понижаю энтропию), то я имею основание сказать — я счастлив. Я — демиург. Содемиург, если позволен такой неологизм. И мне говорят — Б. устами Сергея Алексеевича — что это унижение человечества!!
Творить Мир (не прекрасный Мир будущего, а прекрасный Мир настоящего — он уже создан, этот Мир, и он прекрасен) — Мир для себя и для Человечества — это, видите ли, унижение. А вкушать личное загробное блаженство — это не унижение? Нет, простите меня, кто-то тут кого-то не понимает. Возможно, обе стороны. Но утверждать, что в таком Мире Человек без Бога — недостаточно Человек, что мораль без Бога — аморальна, это голословно. Это не убедительно. Это — от заданности. Сергей Алексеевич утверждает, что ответ, который даёт он, ответ религиозный — в отличие от моего находится на уровне вопроса. Не спорю, но при одном непременном условии — что это действительно ответ, а не попытка выдать желаемое за действительное. А это-то и есть центральный пункт разногласий. Боюсь, что в этом ответе — много от детского убеждения (из детства человечества) в том, что собственное слово имеет магическую силу, в том, что многократно повторенное «я хороший», — сделает тебя действительно хорошим, в том, что можно закрыть глаза и всё страшное исчезнет, как дурной сон. И здесь — об этом мне как-то уже приходилось говорить! — детский страх признания реальности (вот та тропка, которая приводит в религию преимущественно слабых людей — преимущественно, хотя, конечно, не всегда). Строится вымышленный мир вместо страшного реального — ну, а если придется убедиться, что он вымышлен, тогда что? Гуманно ли уверять больного, что он не болен, не лучше ли лечить его? Гуманно ли вместо низких истин подсовывать возвышающий обман? Да, мой ответ «низок», а ответ Сергея Алексеевича возвышающ. Но мой ответ истинен — в том смысле, что мы видим, что всё обещанное в нём сбывается. Ответ Сергея Алексеевича — может быть истинен в том же смысле, но может быть и обманен.