Главное достоинство бабушки и одновременно главный ее недостаток — она ни при каких обстоятельствах не впадает в панику. Как и у мамы, самые сильные эмоции хранятся у нее где-то очень глубоко, в особой шкатулке, которую она извлекает в исключительных случаях. Видимо, раны внучки, полученные при нападении сверхъестественного зверя, на исключительный случай не тянули.
Она помогла мне положить арфу в машину и постелила испачканное краской полотенце, чтобы я не измазала серую обивку сиденья кровью. Потом, не сказав мне ни слова, завела машину.
Я начала изучать свои раны. Я даже немного ими гордилась. Отличные раны: почти не болели, хотя выглядели ужасно. Бабушку они, похоже, совсем не трогали. Видимо, жалость хранилась в тех же тайниках ее души, что и остальные эмоции.
— У тебя есть бумажные полотенца?
Когда мы начали выезжать с парковки, я посмотрела в зеркало заднего вида в надежде хоть краем глаза увидеть Люка. Но кроме берез в зеркале ничего не отразилось. Интересно, тело гигантской кошки так и осталось лежать под деревьями?
— Влажные салфетки в бардачке, — ответила бабушка. — Доберемся домой и приведем тебя в порядок.
— К тебе? — переспросила я, открыв бардачок. Бабушка посмотрела на меня, будто увидела в первый раз. Я вздрогнула, заметив, как похожи ее глаза под нависшими веками на мамины.
— Ты хочешь объяснять матери, что произошло с твоим платьем? У меня осталась кое-какая твоя одежда.
Видимо, Люк не ошибся. Она действительно поверит в произошедшее.
— Что случилось? — спросила бабушка спокойным голосом, будто интересуясь, как прошел мой день.
Я вздохнула и рассказала все с самого начала, от потери кольца до того момента, как меня спас Люк. На самом деле эту часть истории я пересказала с особым удовольствием, помня о том, как она вела себя с ним в последнюю встречу. Я ждала ее реакции, но она молчала. Мы ехали в тишине, нарушаемой только шорохом листьев под колесами машины.
В конце концов, бабушка произнесла:
— Мы все обсудим, когда ты приведешь себя в порядок.
Вряд ли после того, как я сменю одежду, что-то принципиально изменится, но с бабушкой спорить так же опасно, как с мамой. Мы не разговаривали, пока не доехали до ее старого дома посреди кукурузного поля.
— Одежду возьмешь наверху, в гардеробе. Я поставлю чай.