Я посмотрела на трубку телефона в руке, отметив, как побелели костяшки пальцев, проступив сквозь кожу. Можно было придумать тысячу причин, почему они не берут трубку, но при мысли о большей половине из этих причин у меня сжималось сердце.
Сама не своя от волнения, я вышла в коридор — и замерла, увидев сияющие в темноте огромные зеленые глаза.
— Черт побери!
Лишь через мгновение я поняла, что это глаза Делии, а большими они казались, потому что она стояла совсем близко. Один из талантов моей тети — появляться бесшумно.
Она протянула мне трубку.
— Тебя к телефону.
Взяв трубку, я постаралась, чтобы мое лицо не слишком явно выражало надежду. Делия повернулась ко мне спиной, я закрыла дверь и поднесла трубку к уху.
— Алло.
Я не сразу узнала голос; к сожалению, звонил явно не Люк.
— Алло. Это Ди?
Тут меня осенило: Питер, старший брат Джеймса. Я давно с ним не общалась.
— Питер? Да, это я. Как неожиданно, что ты позвонил.
Пауза.
— Я не звонил. Твоя тетя мне позвонила.
Я нахмурилась и посмотрела на дверь. Интересно, Делия подслушивает?
— Странно… Откуда у нее твой номер?
— Я не в Калифорнии. Я у родителей.
Что-то в голосе Питера подсказало, что я невнимательно прислушивалась к его интонации.
— Что случилось?
— Я прилетел из Калифорнии ночью. Боже, Ди, ты еще не знаешь? Мама с папой тебе не сказали?
Иногда я словно чувствую, что человек собирается сказать. Это был как раз такой случай. Я присела на край кровати, схватившись за одеяло. Лучше выслушать новость сидя.
— О чем они должны были сказать?
— Джеймс… — сдавленно произнес Питер и замолчал, чтобы взять себя в руки. — Вчера вечером он попал в аварию по пути с концерта. Он… врезался в дерево.
Я уронила голову, так крепко сжав руку в кулак, что ногти впились в ладони. Другой рукой я прижимала трубку к уху.
— Как он?
— Ди, машина полностью разбита. Ее левую часть просто снесло. Полиция с собаками все еще ищут… Джеймса.
Я поняла, что он хотел сказать «тело». Значит, все безнадежно. Мне стало плохо при мысли о том, что машина Джеймса, в которую он вложил столько души, разбита в лепешку. Сколько раз мы оставляли ее в самой отдаленной части парковки, чтобы владельцы соседних машин не поцарапали краску дверцами…
Я сглотнула.
— В машине его не было?
Питер молчал долго, почти минуту, потом сказал изменившимся голосом:
— Они думают, что он выбрался из машины. Что он куда-то отполз и умер. Там везде кровь, я сам видел. Боже, Ди!
Ногти впились в кожу. Хотелось его утешить, но мне самой требовалось утешение.
— Пит… я не знаю, что сказать.
Я чувствовала себя глупо. Мы оба любили Джеймса, и я должна была подобрать более подходящие слова.