сгрудившиеся вдоль реки, отражали теплый свет весеннего солнца. Неумолкающий гул самой Схолы доносился до нас, создавая почти не затрагивающий сознание шум человеческой жизни.
Группа рекрутов занималась на стрельбище, разнося картонные мишени на конфетти под строгим взглядом одного из инструкторов-настоятелей, в то время как другой отряд едва вступивших в отрочество юнцов собирался в поход по близлежащим горам, подгоняемый классными надзирателями.[19]
Прищурившись, я едва мог различить знакомый силуэт черного грузовика Арбитрес из Хейвендауна, пробирающегося по серпантину, ведущему к воротам Схолы. В грузовике — еженедельная поставка осужденных преступников для упражнений в допросах, казнях и стрельбе по живым мишеням. Определенно, все вокруг было исполнено мира и порядка, и не было ни малейшей возможности, что кто-то подслушает нас.
— Проникновение еретиков, — подтвердил я.
Нелис поднял руку.
— Мне казалось, что мы сегодня утром должны были изучать методы допросов и получения разведданных, — произнес он несколько разочаровано.
— Совершенно верно, именно этим мы и займемся, — заверил я его. — Но данный вопрос непосредственно связан с упомянутым вами, потому как, насколько свидетельствует мой опыт, нет более важных сведений, чем информация о возникновении еретической ячейки, ведущей подрывную деятельность среди солдат Империума.
Как я и ожидал, вскользь помянутый собственный опыт сразу же заставил кадетов навострить уши, даже Нелис приободрился, глядя на меня оживленнее обычного. Бриль, кажется, тоже вынырнул из своей сосредоточенности, что меня несколько порадовало. Я сделал мрачное выражение на лице и вновь кинул взгляд окрест, на этот раз более для драматического эффекта, нежели из опасения быть подслушанным.
— Мне не стоит даже напоминать вам, что все, что вы слышите на наших уроках, должно оставаться между нами. Некоторые из моих более консервативных коллег могут не согласиться с теми изменениями, которые я вношу в ваш курс обучения.
Определенно, изо всех когда-либо произнесенных мною преуменьшений это было одним из самых ярких. Наш директор, Катберт Каткарт, невысокого сана экклезиарх, посвятивший себя тому, чтобы осложнять молодняку Империума жизнь и учебу, пребывал в сей должностной роли благодаря своему уму, столь ограниченному, что я удивлялся его способности носить на голове шляпу так, чтобы она не падала за отсутствием какой-либо поддержки… Так вот, наш директор, вероятно, получил бы разрыв мозга, если бы узнал, что же я им преподаю. На счастье, к тому моменту, когда подопечные Каткарта переходили под крыло той или иной службы, Визитер, Роркинс и я (а также некоторые другие преподаватели, я надеюсь) обычно исправляли то, что он напортачил.