Столько раз мечтал о ней в этой самой комнате, а теперь она сидит на моей кровати — привидение, ожившая фантазия, такая ненастоящая, что мне совсем не страшно подойти ближе, хотя сердце бешено колотится в груди.
— Ты скучал по мне? — Она потягивается, словно кошка, и отбрасывает в сторону книгу.
— Ужасно. — Ничего не могу поделать: правда сама рвется наружу.
Мне хочется снять перчатки, погладить ее по бледной щеке, пересчитать все прозрачные золотистые веснушки, но Лила все еще кажется ненастоящей, и я боюсь прикоснуться к ней.
Она наклоняется ближе, такая невероятно теплая, мягкая, и хрипло шепчет:
— Я тоже по тебе скучала.
Смеюсь, и в голове немного проясняется.
— Ты же хотела меня убить.
— Ты мне всегда нравился. Я всегда тебя хотела. Всегда.
— Да? — только и могу выговорить я.
Целую ее.
Лила приоткрывает губы, откидывается на кровати, увлекая меня за собой, обвивает шею руками и легонько вздыхает. Как жарко, мышцы свело, я словно готов ринуться в драку, весь дрожу от напряжения.
Делаю судорожный вдох.
Я счастлив. Так счастлив, что сейчас взорвусь.
Касаюсь ее снова и снова и не могу остановиться. Как будто прикосновением можно выразить все то, что мне никогда не сказать словами. Руки в перчатках забираются под ее джинсы, скользят по коже. Лила изгибается, скидывает штаны, тянется расстегнуть мой пояс. Наше дыхание смешивается, мои мысли несутся по безумной спирали.
Кто-то колотит в дверь.
Плевать. Я не останавливаюсь.
— Кассель! — кричит из коридора дед.
Скатываюсь с кровати, вскакиваю на ноги. Лила раскраснелась и тяжело дышит, у нее влажные алые губы, глаза потемнели. Меня немного пошатывает.
— Что?!
Дверь открывается. На пороге стоит дедушка с телефоном в руке.
— Пойди и поговори с матерью.
Виновато оглядываюсь на Лилу. Она поспешно застегивает молнию на джинсах, на щеках — красные пятна.
— Я перезвоню. — Свирепо смотрю на деда, но тот и ухом не ведет.
— Нет. Возьми трубку и выслушай ее.
— Дедушка!
— Кассель, поговори с матерью. — Голос непреклонный, никогда раньше не слышал, чтобы дед так разговаривал.
— Ладно! — Хватаю телефон и выхожу в коридор, утаскивая старика за собой.
— Мама, поздравляю с освобождением.
— Кассель! — так радуется, словно я не я, а какой-нибудь иноземный принц. — Прости, что сразу же не приехала домой. Так хочу снова увидеть своих крошек, ты и представить не можешь, что это такое — столько лет в камере, с ужасными женщинами, одной не остаться ни на минуту. Вся одежда теперь велика. Кормили отвратительно, и я похудела. Нужно полностью обновить гардероб.
— Здо́рово. Ты в гостинице?