Выдавливаю улыбку, но в горле комок.
— А как насчет магии трансформации?
Анни пожимает плечами, на подоле тихонько позвякивают колокольчики.
— А что?
— Это тоже необратимо?
— Обратимо. Другой мастер может повернуть процесс вспять, если только жертву превратили в живое существо. Если, например, парня сделать лодкой, а потом обратно парнем, трансформацию он не перенесет. Живое превращается в неживое навсегда.
Навсегда. Спросить ее про девчонку, ставшую кошкой? Нет, нельзя сообщать такие подробности, и так уже рискую дальше некуда.
— Спасибо.
Встаю. Не очень пока понятно, какая мне польза с этого разговора, ясно одно: чтобы добыть нужные ответы, придется хорошенько побегать.
— Передай деду привет от Косой Анни, — подмигивает гадалка.
— Хорошо.
Не буду ничего передавать, а то придется объяснять, зачем я мотался в Карни. Отойдя на несколько шагов, вспоминаю еще кое-что и возвращаюсь:
— А миссис Захарова все еще в здешних краях?
Мама Лилы. Вспоминаю, как повесил тогда трубку, услышав ее голос, и взгляд миссис 3. в номере гостиницы на дне рождения ее дочери. Мне давно кажется, что она уже тогда, раньше меня самого, разглядела притаившееся чудовище.
— Конечно. Куда же она из Карни? Муженек тут же откроет охоту.
— Охоту?
— Считает, будто жена в курсе, куда делась дочка, но ему не говорит. Я ее успокоила: она переживет мужа. Бриллиант Бессмертия не всесилен.
— Тот, что он вместе с Лилой купил в Париже?
Не знал, что камень так называется, вроде что-то там еще было про Распутина.
— Говорят, он заколдован: владелец якобы никогда не умрет. Чушь, в общем-то, ведь тогда получается — камень не просто отводит проклятия. Но пока действует: ведь Захарова еще никому не удалось укокошить, а сколько народу пыталось! Вот бы взглянуть на этот талисман!
Анни наклоняет голову.
— А ты вроде был влюблен в Лилу? Да-да, точно, волочился за ней постоянно. И брат твой тоже.
— Это когда было.
Гадалка поднимается на цыпочки и целует меня в щеку. От неожиданности даже вздрагиваю.
— Два брата и одна девушка, тут добра не жди.
У Баррона была помимо нее куча других девчонок: одноклассницы старше нас, все уже на своих машинах. Лила постоянно ему звонила, а я врал, почему брата нет дома, плел какие-то глупости, все надеялся, что она меня раскусит. Но ничего подобного — всегда верила. Мы обычно долго говорили по телефону, пока он не являлся или пока Лила не засыпала.
Хуже всего получалось, когда Баррон брал трубку и разговаривал с ней таким скучающим, безразличным голосом, уставившись в телик. Он мне однажды сказал:
— Лила всего-навсего ребенок, не настоящая моя девушка, а так. Да еще и ехать до нее целых два часа.