— Будешь кофе? — спросила меня Сатико, я отрицательно качнула головой: не хочу ввязываться в разговоры. В прошлом году, когда возникла вся эта история со школой Соко, хозяева тоже так или иначе в ней участвовали, и теперь для меня «Хару» не такое уж приятное место работы. Сейчас четыре часа, и в баре ни одного посетителя.
— Твоя дочь, Соко — очень волевая девочка, — начала было разговор Сатико, не притронувшись к кофе. Я два-три раза кивнула, но было очевидно, что я не хочу больше разговаривать, и Сатико слегка улыбнулась.
— Не стоит занимать оборонительную позицию. Я не буду… — сказала она, и затем резко сменила тему. — У тебя такой красивый сарафанчик! Как у современной монахини…
Я не поняла, что это значит — «сарафанчик, как у современной монахини», и в ответ вежливо улыбнулась. Этот тёмно-синий сарафан купил мне Момои. На Сатико сегодня, как всегда, рубашка в клетку.
Они — очень добрые люди.
Я вышла на задний двор и закурила. На заднем дворе — морозно, на газоне пятна старой сухой травы, возле двери сложены картонные коробки. Ещё светло, но готовящееся к закату солнце окрасило небо в еле заметный сиреневый цвет. Я сделала глубокий вдох и почувствовала себя такой одинокой!
Я так хочу уйти отсюда! Из этого бара… Из этого города… Это всё — уже не для меня! Скоро будет два года, как я живу здесь.
•
— Я думаю о переезде, — сказала мама. — Конечно, как мы с тобой договорились, это будет после того, как ты окончишь школу.
Вместо завтрака она налила себе ещё чашку кофе. Утром она плохо выглядит.
— Хорошо, — Я сохраняю спокойствие. — Я ведь всё равно уйду в общежитие. А если придётся пропустить вступительные экзамены в этом году, то буду жить в комнате у хозяев «Хару» и работать у них в баре.
Мама делает глубокий вздох.
— Соко!
У неё уставшее лицо. Я подумала: «Вот хитрая… Специально делает вид, что устала».
— Соко, это не тот город, где мы должны жить… — сказала мама.
Теперь я сделала вид, что удивилась:
— Город, где мы должны жить?! А что, разве такой город где-нибудь есть? Мы же с тобой не люди, а «вороны-путешественницы»! Мне уже надоели такие путешествия!
— Такой город есть, — сказала мама. — Я же тебе говорила. Когда-нибудь мы встретим папу! Твой папа — это и есть наш настоящий дом!
Мама опять за песни про папу!!!
— Мам, ты просто с ума сошла, — в сердцах сказала я. И как всегда, в этот момент мне стало больно от тоски и безнадёжности. Мне страшно захотелось пожалеть её, и я сама себя поправила:
— Там, может быть, должна жить ты, мама! Но вовсе не должна жить я! Я хочу жить в реальном мире. Как все нормальные люди! Извини, мне пора идти, я могу в школу опоздать.