— Кто такой агент Сан, насколько глубоко он способен осветить положение в высших кругах США и Японии?
Этот прямой вопрос заставил Плакидина подобраться. Он, как настоящий профессионал, не спешил раскрываться, а ждал очередного вопроса Фитина.
— Положение тяжелое, вы все сами видели. В этой ситуации мы можем рассчитывать на вас и Сана в решении важной задачи? — повторил вопрос Фитин.
Такая прямая постановка вопроса рассеяла опасения Плакидина, что НКВД ведет с ним какую-то темную игру, и он заговорил на языке разведки:
— Такая постановка задачи требует твердых гарантий, что его жизнь и репутация не пострадают.
— Да, — подтвердил Фитин и не отвел в сторону глаз.
— Скорее, даже репутацию. В положении Сана она значит больше, чем сама жизнь. В свое время он был вхож в ближайшее окружение президента США и императора Хирохито.
— В этом вы можете быть абсолютно уверены. Его безупречная репутация — залог успешного выполнения задания.
— Хорошо. Что от меня требуется?
— Ничего сверхъестественного. Восстановить с ним связь и продолжить работу.
Рука Плакидина с папиросой повисла в воздухе. Он не мог поверить в то, что услышал, и, с трудом находя слова, переспросил:
— Я… я… не ослышался?
— Нет.
— К-а-а-к! Вы доверяете врагу народа?
На лице Фитина появилась болезненная гримаса, он нажал на кнопку звонка — в дверях появился помощник — и распорядился:
— Принесите чай и что-нибудь к нему.
— Есть! — ответил тот и вышел.
В беседе возникла пауза. Фитин не спешил форсировать события и решил дать время Плакидину прийти в себя. Иван вытащил из пачки новую папиросу, но так и не закурил. Боясь услышать самое страшное, он, не поднимая глаз, спросил:
— Что с моим сыном и женой?
— Они живы, — ответил Фитин.
— Живы?! — воскликнул Плакидин и приподнялся со стула.
— Видите ли, Иван Леонидович, — Фитин старательно подыскивал слова, — по закону близкие родственники врага народа, извините, репрессированного, подлежат…
— Я знаю. Что с ними?
— Они находятся под Нижним Тагилом, но в ближайшее время в их судьбе произойдут существенные изменения. Мы переведем их сюда в нормальные условия.
— Что значит — существенные изменения?
Фитин не стал кривить душой и честно ответил:
— В нынешнем положении больше того, что я сказал, сделать не могу. Здесь они будут обеспечены всем необходимым, а остальное — их полная свобода — зависит от результатов вашей работы в Штатах.
— Страхуетесь? — на этот раз в голосе Плакидина не было ожесточения. Со всей искренностью он заявил:
— Я вам, Павел Михайлович, очень благодарен. Вы не Господь Бог, но сделали гораздо больше, чем мог начальник разведки. Я не стану говорить высоких слов, профессионалы в них не нуждаются, наш судья — совесть и время.