Все эти «за» и «против» будущего плана Дмитрий мысленно взвешивал, пока шел к сапожной мастерской. Поравнявшись с крыльцом, испачкал в пыли ботинки, по щербатым ступенькам спустился вниз и толкнул дверь. Старые, плохо смазанные петли пронзительно взвизгнули, он шагнул вниз — в нос шибанул кисловатый запах отсыревшей кожи — и остановился на пороге, подождал, когда глаза освоятся с полумраком.
На наспех сколоченных деревянных стеллажах сиротливо стояли несколько пар мужских и женских туфель и десяток колодок. У окна, склонившись над сапожной лапой, ловко орудовал над башмаком иглой и дратвой плюгавенький мужичонка. Его узловатые пальцы покрывали черные точки, а на указательных кожа заскорузла от дратвы. Как и положено сапожнику, с утра он был пьян.
Дмитрий поставил ногу на ящик. Сапожник отложил башмак в сторону, заученным движением смахнул бархоткой пыль с ботинка, а потом щетка в его руке буквально запорхала в воздухе. Пока он наводил на ботинках зеркальный блеск, у Дмитрия было время осмотреться. Жандармами здесь и не пахло. Изо всех углов на него глядела нищета, а лихая чечетка, сыгранная щеткой на ящике, развеяла последние подозрения, что перед ним шпик. Дмитрий выгреб из кармана мелочь, бросил на контору, вышел на улицу и возвратился к машине. За то время, пока он отсутствовал, Люшков покинул Чжао. Забрал его Ясновский. Он приехал один и без охраны. Но больше Дмитрия порадовало другое — контрразведка никак себя не проявила. Он уже не сомневался в том, что акцию по Люшкову откладывать дальше не имело смысла, а местом ее проведения должна стать именно Аптека Чжао.
С этим предложением в тот же вечер Гордеев отправился на встречу с Дервишем. Тот был не один, в комнате находился Ольшевский. Вяло поздоровавшись, резидент, скорее по привычке, поинтересовался:
— Как отработали по Люшкову?
— Нового ничего, на час задержался, после вчерашней пьянки приходил в себя, — не стал вдаваться в подробности Дмитрий.
— Зато у нас одна новость хуже другой, — с горечью произнес резидент.
— А что случилось? — и от хорошего настроения Дмитрия не осталось следа.
Не услышав ответа, он перевел взгляд на Павла. Тот с ожесточением произнес:
— С Ли творится что-то непонятное.
— Похоже, ведет двойную игру, — мрачно сказал Дервиш.
— Вряд ли, Саныч. Я знаю его не первый год. Он работает не за страх, а за совесть, — решительно возразил Павел и, продолжая недавний спор, заявил: — Скорее, японцы используют его втемную.
— Паша, хрен редьки не слаще! Если они вычислили его, то рано или поздно выйдут на тебя.