— Мерзавцы! — сквозь зубы процедил Дервиш.
Павел порывался встать, но Дервиш остановил его:
— Сиди!
Вскоре немцам наскучила забава; оставив старика в покое, они гурьбой повалили в зал. Бедняга пришел в себя и с остервенением набросился на официантов, те, как кошки, кинулись врассыпную. На террасе снова воцарилась тишина, но Павел чувствовал себя не в своей тарелке. Ему казалось, что кто-то не спускает с их столика глаз, и не ошибся — из-за бамбуковой перегородки на них косился официант. Болезненная гримаса на лице Павла не ускользнула от внимания Дервиша:
— Что-то не так? — спросил он.
— Неймется, подлецу. Все глаза проел! — с ожесточением произнес Павел.
— Ты говоришь о полицейском соглядатае с подносом? — на удивление спокойно отреагировал Дервиш.
— О ком еще? Мерзавец, глаз с нас не спускает.
— Все потому, что на русских мы мало похожи.
— Это же почему?
— Закуску съели?
— Ну.
— А одну несчастную бутылку водки никак не кончим, — привел неотразимый аргумент Дервиш и, заговорщицки подмигнув, позвал: — Официант!
Тот резво подбежал к нему и расплылся в сахарной улыбке.
— Сто есце господам?
Дервиш посмотрел на него так, будто в первый раз увидел, грозно сдвинул брови, поднял палец и очертил замысловатую петлю. Официант выкатил глаза и следил за ним, как змея за движениями факира.
— Сто — это таким дохлякам, как ты, а нам тащи еще пол-литра! — отрывисто выдохнул Дервиш, ткнул пальцем в тщедушную грудь официанта и пригрозил: — И смотри мне, чтобы была не ваша паршивая самогонка, а наша «Смирновская»!
— Харасе! Харасе! — зачастил тот.
— И еще, повтори рыбу, только без соуса и эти… бамбуковые…
— Может, не надо, а то он с перепугу дерево припрет? — усомнился Павел в познаниях русского официантом.
— Господина асибается, Сун все понимает, — поспешил заверить тот.
— Вот видишь, он понятливый. Хозяин дураков держать не станет, — сменил гнев на милость Дервиш.
— Да, да, господина! — подтвердил официант и исчез.
Не прошло минуты, как он появился с бутылкой «Смирновской», смахнул со стола невидимые крошки, разлил водку по рюмкам и умчался на кухню. Дервиш довольно улыбнулся и заявил:
— Продолжим! Как продвигаются дела по Люшкову?
Павел насупился.
— Что, совсем ничего?
— Никаких следов, как сквозь землю провалился.
— Плохо. Очень плохо.
— Знаю, что плохо. Бьемся как рыба об лед. Такое впечатление, что японцы прихлопнули гада или вывезли на острова.
— Не должны. Он им здесь нужен. А что Есаул, тоже молчит?
— У него совсем глухо. После провала покушения на Сталина в лечебнице Мацесты, его от работы с боевиками отстранили.