— Нет! Общество Красного Барона — политический клуб, а в политику я вам настоятельно не рекомендую лезть, господин Громахо. И еще… — губернатор покусал губу. — Не знаю, как и сказать, но… предупреждаю — некоторых людей их высшего света вы допрашивать не должны!
— Как это не должен? — искренне изумился сеньор лейтенант.
Бывший судья повысил голос:
— Я сказал — не должны допрашивать. Но просто поговорить — вполне можете, если вам, правда, пойдут навстречу.
— Понятно, — кисло улыбнулся Громов. — Маркиза де Камбрес и графиня дель Каррахас входят в этот список?
— О, конечно же, мой дорогой друг!
Конечно же… да, хм… Конечно же, у Андрея и мысли не было отказаться — ведь именно это расследование могло привести его к Бьянке… и к «Красному Барону» — обществу и кораблю. Последнего, кстати, почему-то очень не хотел губернатор. Может, и вправду — политика? Бьянка, а еще раньше — Амалия — что-то подобное уже говорили: мол, все тесно связано — Красный Барон, Филипп Анжуйский, иезуиты… Иезуиты-то тут при чем? Насколько помнил Громов, в эти времена на сей почтенный орден уже начали всех собак вешать. И — то ли еще будет в веке в девятнадцатом, скажем, во Франции где-нибудь.
Выделенных губернатором для «черновой и грязной работы» оказалось всего трое, из которых один — старший — с вислым, сизым от пьянства, носом и угрюмой физиономией висельника, не понравился лейтенанту сразу… впрочем, как и двое других — слишком уж молодо выглядели эти нагловатые самоуверенные парни. Старшего — висельника — звали Мигелем, двух остальных тоже как-то звали, да Громов не интересовался — как. Какая разница? Очень похожие друга на друга белобрысые парни с манерами простолюдинов, среднего роста и без особых примет — что, в общем-то, и неплохо для подобного рода службы.
Все троих Андрей отправил на поиски сбежавших слуг, сам же в сопровождении Жоакина совершил конную прогулку на загородную виллу покойного барона, где тщательно допросил весь персонал, включая самого последнего посыльного мальчишку — и все без особого результата: о судьбе юной баронессы Бьянки на вилле никто не знал, да, по здравому размышлению, и не мог знать — если уж девчонка и сбежала, так не на собственную же виллу. А, если ее увезли силой, то опять же, вовсе не туда, о чем вполне можно было б догадаться, если только немного напрячь мозги, чем Громов и занялся вечером у себя дома, подобно Шерлоку Холмсу устроившись в кресле за небольшим столиком с бокалом вина и подаренной Педро Кавальишем трубкой, которую до сих пор так и не раскурил — бросил же!