— А почему вы не кричали? Ну-у… Не кричали как следует? — спросил Тоскин.
— Я стеснялась, — сказала Вера, — и потом, я не знала, что кричать…
— Это просто подлость, — сказал Тоскин, вынимая снаружи щепочку, заложенную в петельки дверей.
— Они всегда что-нибудь придумают, — сказала Вера.
Ее ноги белели теперь во всю длину в полумраке сушилки, и Тоскин снова подумал, что в ее беззащитности есть большой соблазн.
— Да, вы правы, — сказал он, — они изобретательны. Позднее это проходит…
Тоскин шагнул внутрь сушилки и внимательно осмотрел Веру.
— Нам велели разучить с отрядом пионерские речевки, — поспешно заговорила она, вдруг почувствовав угрозу. — Старший вожатый сказал, чтобы когда отряд идет, то чтоб выкрикивать речевки. Знаете, речевки… Очень надо речевки… У меня есть речевки…
Тоскин понял, что этим вот и ограничится ее сопротивление — речевки, надо речевки…
— Что ж, речевки так речевки, — сказал он, отступая назад. — А что это, собственно, такое — речевки? — С этими словами он освободил Вере проход. И подумал, что стареет. Будь ему меньше сорока, он, может, и поговорил бы для виду про эти речевки (да что это такое, в конце-то концов?), но тем временем продолжал бы делать все, что положено. А теперь… Теперь он даже толком не знал, положено ли это делать.
— Речевки — это такие стихи…
— Стихи — это по моей части, — сказал Тоскин, — я пойду с вами.
— Это такие стихи, чтобы в ногу, — продолжала Вера, шагая с ним рядом (Тоскин отмечал, как она выгибается на ходу, такая стройная, длинная и длинноногая, как плещутся ее волосы, а узенькая полоска джинсовой ткани едва-едва скрывает, но все же скрывает…) — Вот, например, вы идете в столовую, — лепетала Вера. — Раз-два — Ленин с нами, три-четыре — Ленин жив…
— А-а-а, где-то я это слышал… — сказал Тоскин, — может, во сне. Выше ленинское знамя…
— Да, да, — обрадовалась Вера. — Пио-нерский кол-ле-ктив… Но это простая. Эту все знают. Надо больше. А я достала методичку. Очень трудно достать методичку, лето, все хотят методичку, а там все, все что надо, все типы…
— Ну, раз все типы, может, я вам и не ну…
— Нет, нет, — испугалась Вера. — Что вы, там даже надо придумывать, там такое задание, чтобы придумывать, и если вы будете, то они не так будут…
— Они вас не запрут в сушилку, — сказал Тоскин. И добавил: — Нет, конечно, я буду очень рад с вашими ребятами…
И понял вдруг, что он действительно рад, очень рад, потому что он увидит сейчас эту девочку с припухлыми губами, мягким припухлым носиком и чистыми глазами, в которых удается прочесть так много.