Они напомнили мне глаза профессионального бейсболиста.
Теперь я знал, зачем потребовался отвлекающий маневр с кафетерием.
Знал, кто сидел до меня в кресле для посетителей в кабинете Сэнсома.
«Мы постоянно плетемся в хвосте событий».
Лжец.
Я знал начальника штаба Сэнсома.
Я уже видел его.
Именно он, одетый в брюки из твила и рубашку поло, ехал в одном вагоне со мной по шестому маршруту глубокой ночью в Нью-Йорке.
Я очень внимательно изучил победные фотографии. Парень из поезда метро был на всех. Разные ракурсы, разные годы, разные победы, но он неизменно присутствовал – он в буквальном смысле являлся правой рукой Сэнсома. Но тут в кабинет почти вбежал посыльный, и через две минуты я оказался на тротуаре авеню Независимости. Еще через четырнадцать минут я стоял на платформе железнодорожной станции, дожидаясь следующего поезда в Нью-Йорк.
Спустя пятьдесят восемь минут я с удобствами устроился в кресле. Мимо проносились унылые ярды железнодорожных рельсов, далеко слева что-то делала на путях группа рабочих в оранжевых жилетах, которые яркими пятнами разрывали смог. Вероятно, в материал были вкраплены крошечные бусинки отражающего свет стекла на пластиковой основе – химия на страже безопасности. Жилеты были прекрасно видны даже издалека и притягивали взгляд. Я наблюдал за ними, пока они не превратились в крошечные оранжевые точки, а потом и вовсе исчезли из виду, но не раньше, чем поезд проехал милю. В тот момент я уже владел всеми необходимыми сведениями и знал все, что мне предстояло узнать о деле Сэнсома. Но еще не понимал, что именно мне известно. Тогда не понимал.
Поезд подъехал к Пенн-Стейшн. Я устроил себе поздний обед в том же кафе, где завтракал, и пешком направился в четырнадцатый участок, расположенный на Западной Тридцать пятой улице. Началась ночная смена, и Тереза Ли со своим напарником Доэрти уже пришли на работу. В общей комнате было тихо, словно из нее высосали весь воздух. Как если бы недавно прозвучали плохие новости. Но никто никуда не торопился. Из чего следовало, что нечто плохое случилось в другом месте.
Дежурная на входе уже видела меня прежде. Она повернулась на вращающемся табурете и посмотрела на Ли – та состроила гримасу, словно хотела показать, что ей совершенно все равно, будет она когда-нибудь со мной разговаривать или нет. В результате дежурная повернулась обратно ко мне и изобразила собственную гримасу – мол, мне самому решать, остаться или уйти. Я прошел мимо нее и направился между столами в заднюю часть комнаты. Доэрти с кем-то разговаривал по телефону, точнее, молча слушал. Ли сидела за своим столом и ничего не делала. Когда я остановился около нее, она подняла голову.