— Намного лучше. Дик, — сказал Коул, складывая бумагу.
— Мне тоже нравится, — отметил Президент.
Мабри заметил, что Президент обычно ждал, чтобы Коул высказался по поводу его текста.
— Я могу попробовать еще, — сказал Мабри, вставая.
— Нет, нет, — настаивал Коул. — Именно так. Очень проникновенно. Мне нравится.
Он проводил Мабри до двери и закрыл ее за ним.
— Что вы об этом думаете? — спросил Президент.
— Давайте отменим. Я предчувствую нехороший резонанс. Огласка будет большой, но ведь вы произнесете эти прекрасные слова над телом найденного в порнодоме гомосексуалиста. Слишком рискованно.
— Да. Мне кажется, вы...
— Это решающий момент для нас, шеф. Рейтинг продолжает расти, и я просто хочу воспользоваться шансом.
— Мы должны послать кого-то?
— Конечно. Как насчет вице-президента?
— Где он?
— Летит из Гватемалы. Будет здесь сегодня ночью, — Коул неожиданно улыбнулся про себя. — Это неплохо для вице-президента. Похороны гомосексуалиста.
Президент фыркнул:
— Отлично.
Коул перестал улыбаться и стал ходить взад-вперед перед столом.
— Небольшая проблема. Отпевание Розенберга в субботу, всего в восьми кварталах отсюда.
— Лучше, черт побери, исчезнуть на день.
— Знаю. Но ваше отсутствие будет очень подозрительно.
— Я отправлюсь в Уолтер-Рид с жалобами на боли в спине. Раньше такое срабатывало.
— Нет, шеф. Повторные выборы в следующем году. Вы должны удерживаться от посещения госпиталей. Президент оперся ладонями о стол и встал.
— Черт возьми, Флетчер! Я не могу присутствовать на службе в церкви, потому что не смогу сдержать улыбку. Его ненавидели девяносто процентов американцев. Они будут любить меня, если я не отправлюсь туда.
— Протокол, шеф. Хороший вкус. Вас сожжет пресса, если вы не будете присутствовать там. Послушайте, это не повредит. Вам не нужно говорить ни слова. Просто сбросьте напряжение, выглядите по-настоящему печальным и позвольте, чтобы фотокамеры изобразили вас в соответствующем виде. Это займет немного времени.
Президент схватил клюшку и слегка присел для удара по оранжевому мячу.
— Тогда мне нужно пойти и на похороны Дженсена.
— Обязательно. Но без надгробной речи.
Он ударил по мячу.
— Я встречался с ним лишь дважды, вы знаете.
— Знаю. Давайте просто спокойно поприсутствуем на обеих службах, ничего не говоря, а потом исчезнем.
Он снова ударил по мячу.
— Думаю, вы правы.