Нет, по уму немцы могли и на жестянках устроить нам кучу проблем. Тщательнее готовить позиции, заранее рассчитав пути отхода, лучше маскироваться и стрелять внезапно, совсем уж вблизи. Причем стрелять не всем сразу, а часть машин придерживать для прикрытия, а лучше придавать для этого хотя бы взвод «пантер». Мы бы все равно прошли — но потери у нас тогда были бы ощутимые. Так чтобы такое устроить, опыт нужен и подготовка — а у немчуры, в последний раз поймали наши нескольких из их экипажей, так щеглы совсем, у меня на гражданке такие еще за партами сидели. И за рычагами всего ничего — сказали им, «пока до фронта доедете, научитесь». Против наших гвардейцев — танкистов это даже не мясо, а просто слов нет!
У нас уже кое-кто, особенно из пополнения, язык распустил, что у Гитлера вовсе солдат не осталось. Но слишком бы это было хорошо, так что предположим, что опытные и умелые у фрицев еще есть, и где-то прячутся, чтобы ударить, выбрав момент. Так что, не расслабляемся. До Победы уже недалеко, и хочется домой живым вернуться. Когда нашему полку гвардейское знамя вручали, спросил у меня генерал, куда я после войны, и предлагал в кадрах остаться. А мне охота снова учителем в свой Кирсанов, лермонтовские места.
Самоходы в атаке второй линией идут — с нашим калибром, хорошо самых опасных зверей издали выбивать, а при неудаче наших прикрыть. Один раз и такое было, когда мы во фрицевской обороне увязли, и тут они в контратаку перешли, «тигров» выползло с десяток, и прочей швали больше раза в три. Но снаряд в сто двадцать два миллиметра, это очень убойная вещь, а два десятка таких стволов, это страшно — только три «тигра» назад убраться успели, а легкие «тройки» и бронетранспортеры остались горелым железом все. Но все равно, тот бой вышел вроде как ничья, поскольку немецкую оборону мы все же не прорвали.
Привязалось же к нам еще с того дня, как мы машины от Церкви в подарок получали, прозвище «святое воинство»! Помню, как попы молитвы читали и святой водой кропили — и хоть атеист я, как положено советскому учителю и офицеру, но удивительно, что ни одна самоходка с экипажем не сгорела — были конечно потери, и в людях, и в технике, но чтобы в бою разом и машину, и весь экипаж, такого не было, в самом крайнем случае, выскочить успевали, почти все. Хотя тут и от машины зависит — что Т-54, что СУ-122-54, снаряд «тигра» в лоб держит. У меня в первой батарее водилой Федорыч, уникум, кто еще на Халхин-Голе успел повоевать, в мотоброневой бригаде, так у него про ту технику, пушечные броневики БА-10, никаких слов, кроме матерных — за то, что у них бензобак был над кабиной, на корпусе горб перед башней приметный. А броня противопульная, но ПТР свободно пробивает, да пушечки типа наших сорокапяток у японцев уже были — при попадании, сто двадцать литров горящего бензина выливается на головы водителю со стрелком, и под ноги командиру с заряжающим. Потому даже в тех боях, хотя танки БТ и Т-26 те еще зажигалки, но у броневиков намного чаще было, «сгорел вместе со всем экипажем». А теперь, на Т-54 против «пантер» — обычно не мы, а немцы в таком положении!