Недолго думая, кое-как спряталась в конуру у крыльца, которая оказалась пустой. К моему счастью, собак во дворе не было. А если раньше и были, то какие-то мелкие… Я вон с трудом в эту будку уместилась, даже хвост не влез. Ладно, притворимся сторожевым псом.
К этому времени подоспели мои преследователи. Озираясь по сторонам, они остановились у крайнего дома, где я и спряталась.
— Куда эта тварь подевалась? — донеслось до моего слуха.
— Может, через деревню успела проскочить? — предположил один из крестьян.
— А это что?
— Где?
— В конуре, у Лаврентия?
Я прижала уши, приготовившись в случае чего бежать.
— Да пес это его, Клык.
— Такой большой? — усомнился кто-то.
— А ты забыл, как он в том году телка завалил? Ну не веришь, иди проверь.
Желающих проверить не нашлось.
В последний раз посмотрев на постукивающий по земле серый хвост, горе-охотники отправились по домам. Уф… кажется, пронесло…
— Рррр, — послышалось со стороны хвоста, то бишь у входа в конуру.
Ой, ой… Кажется, хозяин будки вернулся и он очень не доволен. Мамочки!
День, наконец, завоевал землю, вытеснив остатки тьмы из самых укромных уголков. И только в погребе, где я сидела и зализывала свои боевые раны, царил полумрак. Впрочем, для волчьего зрения света единственной свечи хватало, чтобы видеть что твориться вокруг. В общем-то ничего интересного не происходило — только мышка, ничуть не пугаясь оборотня, копошилась в углу, да паук неспешно плел свою сеть. В отличие от мышки, я ее боялась, вот только деться было некуда. В дом к знахарке возвращаться опасно, наверняка священник посетит его в первую очередь. Поэтому Рокот, когда я появилась у порога дома, тут же отправил меня в этот погреб посреди огорода, и велел ждать. Чего, спрашивается, ждать? Пока меня загрызет какая-нибудь мышка, или… или… Крыса-а-а!!!
Дернувшись в сторону от хвостатой твари, неожиданно возникшей из-под земли, я стукнулась о деревянный стеллаж, на котором стояли банки с соленьями. Конструкция явно не была рассчитана на такую атаку, а потому едва не упала — в последний момент я успела ее подпереть. Правда, к несчастью, площадь оборотня несколько меньше площади стеллажа, а потому удержать все банки мне не удалось чисто по физиологическим причинам. Зато одна банка угодила перед носом наглой крысы и та неспешно удалилась к себе в нору, сверкнув на прощание красными глазками. Уф…
— Кира, ты что буянишь? — крышка погреба отъехала в сторону, пропуская в темноту солнечные лучи и комочки земли. В открывшемся проеме возникла голова некроманта.
— Тут крысы! — жалобно сообщила я, стряхивая с морды осыпавшуюся землю.