— Вот как? — Кайзер упер в канцлера тяжеловатый взгляд. — Интересное замечание. Какое количество фальшивых банкнот гуляет сейчас по Рейху?
Бисмарк предвидел подобный вопрос, даже подготовил должный ответ соответствующей тональности: дескать, я, канцлер, обязан держать в своих руках нити государства; поимка же фальшивомонетчика хоть и важное дело, но далеко не приоритетное — в настоящее время куда важнее сцементировать экономику государства в единое целое, немало всего нужно решить и в сфере внешней политики… Но вопрос кайзера прозвучал таким образом, как если бы это была первоочередная задача империи, а стало быть, отвечать на него следовало соответствующим образом.
— Банкноты и фальшивые кредитные билеты присутствуют практически в каждом магазине, в каждой лавке. Выявить их — чрезвычайно сложная задача…
— И все-таки мне хотелось бы услышать цифру, — в словах Вильгельма послышалось едва различимое раздражение.
— По подсчетам экспертов, эта сумма составляет до трех миллионов марок. Может быть, даже пять…
В какой-то момент Бисмарку показалось, что кайзер крякнет, как это делал когда-то дед самого канцлера во время большой досады, но тот лишь плотно сжал губы и недовольно покачал головой.
— Да-а, — протянул он невесело.
В этом восклицании было все: переживание, досада, скрытый гнев, раздражение.
Бисмарк опустил взгляд: смотреть в глаза императору было неловко, словно бы канцлер самолично занимался изготовлением высококачественных фальшивок.
— Умножьте эту цифру в десять раз, и вы получите сумму, на которую фальшивомонетчики нанесли вред нашей экономики. С ними нужно разобраться, и как можно быстрее. А ведь в свое время вы утверждали, что объединение Германии отобьет охоту у фальшивомонетчиков производить поддельные деньги.
— Я и сейчас могу это сказать, Ваше величество.
«Железный канцлер» поднял тяжелый подбородок, не опасаясь императорского гнева, — все его решения были направлены на укрепление Германии. Вряд ли Вильгельм сидел бы на троне, не окажись рядом такого могучего союзника, как Бисмарк!
— У вас очень много врагов, Отто, — с сожалением произнес кайзер, назвав Бисмарка по имени, что делал чрезвычайно редко.
— Я это знаю. Многим мои реформы не нравятся. Но время лишь доказало, что я оказался прав. По сравнению с прошлыми десятилетиями Германия стала значительно сильнее!
— Я, как никто, ценю все ваши усилия по объединению и укреплению Германии. Именно поэтому в этом кабинете находитесь вы, а не кто-либо другой… Сколько раз вы подавали в отставку?
— Три, Ваше величество.