— Считайте, что мы уже начали, — заверил Валерий Михеевич.
Достав из кармана пухлый бумажник из темно-коричневой лайковой кожи, Варнаховский отсчитал три тысячи франков и протянул их Христофорову.
— Это вам на первое время; купите, что требуется.
— Здесь даже больше того, что нужно, — несколько смущенно отвечал фальшивомонетчик, не решаясь забрать деньги.
— Если останется, потратьте на собственные нужды.
— Как скажете…
— Я тут обратил внимание, что доска на крыльце скрипит; можно, например, починить ее.
Христофоров в широкой улыбке показал крупные желтоватые зубы.
— Это задумано специально, чтобы всегда знать, кто топчется на пороге.
— Что ж, разумно, не смею возражать. Вижу, что вы человек осторожный, это то, что нужно… Я, пожалуй, пойду.
Легко поднявшись, Варнаховский подхватил трость, стоявшую в углу, и размеренным шагом направился к двери. Взявшись за ручку, он малость помедлил, как если бы хотел что-то добавить, но потом решительно распахнул дверь и, стараясь не наступать на скрипучую ступеньку, шагнул в ночь.
Под ногами колюче похрустывал гравий — надо полагать, дополнительная предосторожность. Треск камушков слышен едва ли не за полверсты. Валерий Христофоров не так прост, как могло показаться поначалу.
На противоположной стороне дороги стояла высокая темно-синяя карета, запряженная четверкой лошадок вороной масти. Кони, показывая норов, призывно храпели, гневно постукивали копытами по гранитной брусчатке, потряхивали длинными гривами и, видно, с нетерпением ожидали той минуты, когда появится возможность пробежаться по широкой дороге, показывая свою лихость.
На высоких козлах, укрытых волчьей шкурой, сидел представительный возчик при широкой бороде, в полуцилиндре и укороченном сюртуке; по облику — настоящий молодец.
— Заждался, Евдоким? — спросил Леонид возчика, поигрывавшего кнутом.
— Наше дело привычное, — растягивая гласные, отвечал тот. — Пока господа ходють, так мы на козлах сиживаем.
Варнаховский нанял Евдокима около четырех лет назад, в первый свой приезд в Монте-Карло. Человеком он оказался весьма полезным; перебравшись во Францию за три года до Леонида, объездил все Лазурное побережье и знал в нем каждую лавку.
— Так куды мы едем, ваш бродь? — повернулся Евдоким.
— Давай в гостиницу. И еще вот что, чего ты мне все «вашим благородием» поминаешь? Чай, мы с тобой не в России.
— Как-то оно так попривычнее будет, ваш бродь. А потом, как же вас тогда величать-то? — захлопал глазами Евдоким.
— Ну, скажем… месье д’Аркур.
— Ха-ха-ха! — весело рассмеялся казак. — Скажете вы тоже, мусье! Уж лучше я буду звать вас господин д’Аркур. Но, пошла, милая! — тряхнул вожжами Евдоким, и застоявшиеся кони тронулись по брусчатке, помахивая кудлатыми головами.