— У Бентона трудное дело. Плохое.
Мы оба знаем, что я имею в виду. Об этом много говорят в новостях. На прошлой неделе Джонни Донахью, пациент медицинского центра Маклина и студент Гарварда, признался в убийстве шестилетнего мальчика, совершенном с помощью пневматического молотка. Бентон считает, что Джонни оговаривает себя, чем серьезно осложняет жизнь полицейским и окружному прокурору. Людям хочется верить, что признание подлинное, они не желают, чтобы такие, как Донахью, оставались на свободе. Интересно, как прошла сегодняшняя эвалюация. Просматривая видеофайл, я видела, как черный «порше» Бентона выезжал с нашей дорожки в то самое время, когда молодой человек в наушниках проходил мимо с собакой. Бентон собирался за картой Джонни Донахью. Их разделили считаные мгновения. Человеческая паутина, соединяющая всех живущих на земле, соединила нас.
— Будем держать один-два-семь-точка-три-пять, тогда сможем отслеживать Фили, — говорит Люси. — Думаю, должно получиться, если только та штука не отодвинет.
Она указывает на зеленые и желтые формы на дисплее погодного радара, свидетельствующие о приближении штормового фронта, который отжимает нас к северо-западу, к ярким огням Филадельфии, ее небоскребам.
— У меня все хорошо. Извини, что с ним так получилось; вижу, ты злишься. — Она показывает большим пальцем за спину, имея в виду Марино. — Что еще он натворил, кроме того, что был в своем репертуаре?
— Ты слышала его разговор с Бриггсом?
— Это было в Уилмингтоне. Пока я расплачивалась на заправке.
— Он не должен был ему звонить.
— Бесполезно. Все равно что приказывать Джет-рейнджеру не пускать слюни, когда я достаю что-то вкусненькое. У Марино рефлекс — стоит Бриггсу появиться, как он уже готов выложить ему все, что знает. Не понимаю, почему ты именно сейчас так удивляешься? — Люси знает, что я отвечу, но все равно спрашивает, как будто прощупывает меня, ищет что-то.
— Может быть, потому, что именно сейчас его болтливость создала особенно большую проблему.
Я рассказываю ей о требовании Бриггса переправить тело в Довер. Рассказываю о том, что у главы Службы медэкспертизы Вооруженных сил есть информация, которой он не желает делиться. Или, может быть, он просто утаивает от меня что-то важное. Не исключено, что из-за Марино. Из-за той каши, которую он заварил, действуя через мою голову.
— Не думаю, что на этом все кончится, — говорит Люси, и в этот момент диспетчер называет наш бортовой номер.
Она нажимает переключатель на ручке управления, отвечает диспетчеру, а я, пока племянница получает инструкции от службы слежения, перехожу на следующую частоту. Мы прыгаем из одной зоны ответственности в другую, формы на погодном радаре преимущественно желтые, и они гонятся за нами с юго-востока, неся с собой сильные дожди. На большой высоте дождь особенно опасен, потому что охлажденные водяные капли попадают на ведущую кромку лопастей и там замерзают. Я смотрю на плексигласовое стекло, но не вижу ни одной капельки. Интересно, что имела в виду Люси, когда говорила, что этим все не кончится?