Бум! Небеса возмущенно громыхнули, но никаких других кар не последовало. Вновь повеселевший бог взял мою безвольную руку, повернул к себе ладонью и утвердил на ней артефакт с явственно проступившей эмблемой Павшего — своеобразной стилизацией «инь» и «янь», круговорота двух начал.
Сочувственно посмотрев на меня, он шепнул едва слышную команду. Медаль засветилась, раскаляясь, а моя плоть противно зашипела, потрескивая и постепенно обугливаясь. Полоса жизни резко дернулась и шустро поползла в сторону нуля. Павший не стал играть на нервах, оперативно подлечивая по мере проседания здоровья, и сквозь тошнотворный шашлычный дымок наблюдая, как погружается в мою плоть багровый металл. А я лишь беспомощно вращал глазами, мысленно обкладывая бога матюгами и одновременно благодаря за своевременную анестезию. Наконец, шипенье затихло, и отблески пламени перестали гулять по нашим лицам. Неназываемый разогнал в стороны последние струйки сизого дыма, внимательно оглядел почерневшую ладонь и, довольно цыкнув, коснулся пальцем моего лба, снимая онемение и восстанавливая чувствительность.
Я потер руки друг о друга, счищая запекшуюся корочку и оголяя здоровую розовую кожу, украшенную шрамом в виде эмблемы Павшего. Недовольно зыркнув на бога, пробурчал:
— А ошейник когда наденешь?
— В смысле?
— Ну как на Чебурашке — печать уже есть, осталось только строгач на шею.
Бам! Прилетел мне неслабый подзатыльник, отвешенный божественной дланью. Девяноста процентов здоровья — как не бывало. Я резко вскинулся и с трудом удержал уже автоматически полетевшую ответку с правой, аккурат в челюсть скептически глядящего бога. Все-таки бить Главу Пантеона кулаком в лицо — это не комильфо. Вот ежели адамантовым клинком, да под седьмое ребро…
— Успокоился? — невозмутимо уточнил Павший.
— Но затаил! — не стал прогибаться я. — В чем я не прав?
— Во всем! У Чебурашки — таки да, печать собственника и принадлежности. А у тебя великий дар Верховного Бога, создавая который я немало рисковал, понимать надо!
— И в чем риск? — уже успокаиваясь, поинтересовался я, кивком благодаря Макарию, которая, отвлекшись на секунду от щенят, отлечила мое резко пошатнувшееся здоровье.
Неназываемый также сменил гнев на милость, похоже, что он был очень горд проделанной работой, и как всякому мастеру, ему не терпелось похвастаться.
— Понимаешь, каждое действие — это камушек на шаткие весы всемирного равновесия. Но так как калибры у нас все же разные, то в моем случае это огромный валун, а в твоем — песчинка. Хотя в нужном месте и в нужное время — и она способна вызвать лавину. Впрочем, это уже лирика. Так вот, столь явно вмешиваясь в ход событий, я нарушаю хрупкий баланс, не только даруя светлым богам право на ответные действия, но еще и подставляясь под возможную компенсаторную подстройку самого мироздания. А уж как она себя проявит, никогда не угадаешь. Быть может, где-то сейчас родился великий святой или свиток заклинания невероятной силы вдруг выпал из убитого светлым паладином монстра, кто знает…