Нкем поглядел на зевак. Потом на страусов и на «ягуар», превратившийся под ударами их клювов в кучу дерьма.
— Иисусе… — прошептал он.
Происходящее казалось горячечным бредом, но ведь все было на самом деле.
Нкем и Огаади заговорили одновременно.
— Ты хочешь немного пожить другой жизнью, — сказала она.
— Ты ведь… и меня можешь превратить? — спросил он.
И снова их голоса слились.
— Могу, — ответила она.
— Ты этим ничего от меня не добьешься.
Женщина подняла руку.
— Послушай меня хоть чуть-чуть. Когда мы достигаем определенного возраста…
— Мы — это кто?
— Такие люди, как амусу. Мы берем себе ученика. У каждого из нас есть камешек, который изменится, если мы повстречаем будущего ученика.
— И я — твой ученик?
— Камень превращается в золото, — кивнула она, — соприкоснувшись с учеником.
Он истерически рассмеялся.
— Ты же совсем не намного старше меня! Посмотри на себя!
Нкем и сам по-новому взглянул на женщину-птицу. Гладкая кожа, крепкие мускулистые бедра. Запах цветков грейпфрута. И она все сидит на нем. Нехорошо. Оглянулся на толпу — уже человек пятьдесят. Нкем приподнялся, но Огаади по-прежнему не двигалась.
— Надо бы убраться отсюда, — сказал он.
После этих слов она слезла с него, и оба поднялись на ноги. Одного взгляда на зевак Нкему хватило, чтобы возникшая было эрекция мигом прошла.
— Я думала, ученик мой будет не таким… старым… — сказала Огаади.
— Но-но! Мне всего двадцать пять лет!
— Учиться начинают в пять-шесть. Да я только заколдованной пробыла лет двадцать!
— Может, время для птиц течет по-другому? — спросил Нкем и нахмурился, дивясь, как такая мысль пришла ему в голову.
— Двадцать лет, проведенных в тюрьме. — Огаади отвернулась и пробормотала: — И вот теперь, едва я оказалась на свободе, мне на шею вешается ученик. Какая чушь…
Нкем услыхал, как женщина в толпе хихикнула и пробормотала:
— Любопытно, что его жена на это скажет? На вау!
Захотелось швырнуть в нее камнем.
Огаади взглянула на болтушку, наклонилась, подняла камень и запустила им в толпу. Камень упал прямо под ноги женщине.
— Чинеке! — воскликнула она и отпрыгнула, врезавшись в стоявшего позади мужчину.
Несколько человек вокруг нее дружно выкрикнули: «Хе-е-ей», но ни один не отошел.
Огаади издала глубокий грудной звук, он продолжался и усиливался. Услыхав его, страусы перестали клевать автомобиль и двинулись на толпу. Люди закричали и кинулись врассыпную, теряя обувь, мобильные телефоны, бумажники. Одни прыгали в легковушки, внедорожники и грузовики и с визгом газовали с места. Другие разбегались на своих двоих, преследуемые огромными птицами. Вскоре Нкем и Огаади остались наедине.