— Да, Юрий Алексеевич Гагарин похоронен здесь, — официальным тоном произнес Макс, — в знак больших заслуг перед народом.
Дойдя до могил партийных вождей, усыпанных красными гвоздиками, и осмотрев возвышающиеся над ними бюсты, Моэма тихо шепнула Максу:
— Как здесь торжественно, наверное у вас их очень уважают.
Макс неопределенно покачал головой. «Кто-то, может, и уважает» пробормотал он.
Наконец они дошли до главного входа в Мавзолей. По обеим сторонам дверей, замерев по стойке «смирно», стояли двое часовых в парадной форме. Макс с Моэмой зашли внутрь. Под огромным, вышитым золотыми нитками гербом Советского Союза стоял еще один часовой, недвижимый, словно каменное изваяние.
Моэма шепотом спросила Макса:
— А они вообще живые?
Макс приложил указательный палец к губам и еле слышно прошептал: «Здесь нельзя разговаривать».
Они спустились по лестнице ниже. От гранитных стен веяло пронизывающим холодом. От непривычки, а вернее от сильного температурного контраста, Моэма поежилась. Наконец они вошли в усыпальницу. Здесь в стеклянном саркофаге лежал Ленин, тело которого было когда-то заботливо сохранено для потомков. В память и назидание им.
Моэма широко раскрыв глаза, осматривала каждый сантиметр тела Ильича. Было заметно, что она сильно поражена увиденным. Очередь медленно двигалась полукругом вокруг саркофага. Моэма не отрываясь смотрела на Ленина. Она ощупывала взглядом каждый сантиметр его тела, каждую складку одежды. Девушка затаила дыхание, в глазах ее был такой сакральный блеск, который обычно бывает только у крайне преданных людей при осмотре самых священных реликвий.
Обойдя саркофаг и бросив последний взгляд на Ленина, Моэма с Максом вышли из Мавзолея.
— Ты знаешь, он как живой, он как будто спит и все, — шокировано произнесла Моэма. — Теперь я поняла почему все так хотят его увидеть — даже от мертвого от него исходит такая большая энергия, такой большой заряд…. что… что… я не знаю как это объяснить.
— Он просто гений, — ответил Макс.
— Он не просто гений. Он… он… гений всех гениев, — взволнованно произнесла Моэма, — и таких гениев бояться больше всего.
Они немного погуляли по Красной площади и, взглянув на часы на Спасской башне, Моэма вдруг встрепенулась, как будто вспомнила что-то важное и сказала Максу что ей срочно надо быть в другом месте. Макс было хотел пойти с ней, но девушка, поцеловав его на прощание в щеку и сказав «Еще увидимся!», побежала в сторону метро. По пути она обернулась, помахала Максу и послала тому воздушный поцелуй.
Макс остался в одиночестве. По главной площади страны беспорядочно сновали любопытные туристы, осматривая достопримечательности. Лениво уставившись на цветные купола храма Василия Блаженного, Макс стал думать о дальнейших планах. Он вытащил пачку билетов и перебрав их, обнаружил что как раз успевает к началу соревнований по спортивной гимнастике, которые вот-вот должны были состояться во Дворце спорта Центрального стадиона имени Ленина. Макс направился в ту сторону.