Если в летающий док запросто помещается линкор или транспортник и там еще остается достаточно свободного места, то сам он в разы больше этих кораблей. И соответственно, повредить что-то важное, просто ведя огонь наугад по обшивке, – маловероятно. Когда дзыниры наконец это поняли и прекратили увлеченно палить в огромную мишень, малые крейсеры успели их несколько раз достать.
Только всего боя мы с напарницей увидеть не смогли, так как сами были заняты схваткой с двумя звеньями истребителей. То есть шесть пилотируемых и двенадцать роботов. При таком соотношении, если нападают все сразу, шансов никаких, и весь вопрос только в том, сколько врагов получится захватить с собой. Но я старалась жаться к докам, а их орудия заградительного огня, к счастью, работали исправно, охлаждая пыл и прореживая врагов. Это сильно уравнивало шансы.
Когда остатки дзынирских истребителей предпочли отступить, мы с напарницей смогли толком осмотреться по сторонам. Вражеский крейсер дрейфовал в стороне. На вид почти неповрежденный, но явно небоеспособный. Рядом медленно расползались обломки двух наших крейсеров, и третий плелся за доком весь в пробоинах. С точки зрения боевой мощи уничтоженных кораблей размен получился однозначно в пользу хомо.
– Ребята, какой план? – спросила Даля в эфир.
– Можешь быть уверена, план у нас есть, – раздалось в ответ.
– Тогда мы с вами!
– Видели, как вы дрались. В одиночку против восемнадцати. Рады приветствовать в составе эскадры ремонтно-разрушительных доков Тора и Одина.
– С каких это пор летающие доки у ашжуров стали называться именами земных северных богов? – продолжила беседу напарница.
– Они у нас вообще никогда и никак не назывались, – выдала справку я.
– Вот именно! – ответил хомо. – Но мы сочли, что идти в бой на безымянных кораблях – неуважение к противнику. Поэтому перед самым прыжком нарекли показавшимися самыми подходящими.
– И вас так просто взяли и отпустили? – не поверила Даля.
Я, кстати, тоже. Ну не могло командование разрешить идти в бой пусть и вооруженным, но по сути гражданским кораблям.
– Если честно, не знаем, – признался хомо.
– Как? – не выдержала я.
– Нам что-то передали в ответ на заявление, куда и зачем летим. Но пошли непонятные помехи в эфире. Разобрать получилось только что-то про надрать задницу. Мы сочли, что имелась в виду чешуйчатая дзынирская, и полетели выполнять.
– Ага, понятно, – усмехнулась напарница. – Беспроводная связь – дело ненадежное. У моей бабушки такой утюг был, так постоянно остывал.
Тем временем поврежденный крейсер сопровождения нагнал чуть приотставший док и скрылся у него внутри. Он не имел шансов хоть как-то вести бой. Мы тем временем уже приближались к основным силам дзынирского флота. Те наконец сообразили, что дела серьезней, чем казалось с самого начала, и направили на перехват сразу четыре линкора. Невероятное расточительство. Пусть вся четверка размерами и уступала одному ремонтному доку, но огневой мощью каждый корабль настолько превосходил, что мотивы командования дзыниров были непонятны. Я вдруг поняла, что на этот раз мы с напарницей доигрались. Теперь не было никаких шансов. Вернее, выбор имелся, но только между гибелью и пленом.