– Тогда давай посмотрим, что у нас есть, – предложила хомо. – У меня сохранились в рабочем состоянии два из четырех главных орудий, но энергии всего на один полноценный выстрел. Правда, система наведения не отвечает, стрелять можно только прямо перед собой. Есть еще пулемет, но это вообще несерьезно. А чем похвастаешь ты?
– Основные двигатели уничтожены. По половине рулевых нет никаких данных. Я и на оставшихся могу развернуться вдоль любой оси, но это все, на что способен наш обломок.
– Значит, один прицельный выстрел у нас есть, – подвела итог Даля.
– И в кого ты собираешься стрелять? – несколько удивившись, спросила я.
– Пока понятия не имею, – ответила та. – Привыкла точно знать, сколько у меня патронов имеется. Да и мало ли что… Лучше скажи, сколько у нас кислорода?
– Регенераторы в рабочем состоянии, – ответила я. – Так что либо наши, либо враги прилетят прежде, чем что-либо произойдет с системой жизнеобеспечения. И еще, у нас почти все приборы в норме, и в отличие от пилота-дзынира, что до сих пор болтается рядом, мы все увидим.
– Слушай, Гинта, а почему ты решила, что если нас выловят наши, то непременно станем героями? – спросила Даля. – С неудачницами в случае пленения понятно, однако выловленные вместе с огрызком истребителя на героев не очень тянут.
– Ты наш результат видела? – вместо ответа спросила я ее.
– И что в нем особенного?
– Ты серьезно?! – удивилась я.
– Да, – спокойно ответила напарница.
Я еще не научилась улавливать на слух по интонациям, когда эти люди шутят, но, похоже, Даля действительно говорила совершенно серьезно. Никакой тени иронии или еще чего в ее голосе не было.
– Результативность твоей стрельбы восемьдесят один с половиной процент, – начала я, сверившись с приборами. – Уже есть чем гордиться.
– Два промаха из каждых десяти, – ответила она. – Тут не гордиться, а стыдиться следует.
И ведь опять, похоже, не шутит. Тогда я выдала главный аргумент:
– Двадцать три сбитых вражеских истребителя! И это в первом бою! Да я о таких результатах вообще не слышала! И ты спрашиваешь, что тут такого?!
– Так значит, можем дырки под медали крутить? – неожиданно спросила она.
– Зачем дырки? – удивилась я.
– Выражение у нас такое, – стала объяснять землянка. – Означает ожидать скорого награждения.
– Тогда да, можем крутить по дырке, – согласилась я.
– Или по три? Пилотируемых истребителей было ведь три. Или лучше сразу по двадцать три?
Тут и без особого слуха ашу было понятно, что напарница шутит.
– Послушай, подруга, – сказала я ей, – давай дождемся, когда нас спасут, причем именно наши, и уже потом будем думать о медалях.