— Все равно эта бумага нам понадобится. Будет произведено сенатское расследование. Закрытое, я надеюсь… Оцепи улицу!
— Что?
— Ты слышал, что я сказал: надо оцепить улицу! Вызови полицию — и пусть они все перегородят!
— От имени ЦРУ? Это наше внутреннее дело.
— Тогда я это сделаю! Через Пентагон, через Комитет начальников штабов, если потребуется! Мы тут топчемся вокруг да около, ищем подходящий предлог — когда все у нас перед глазами. Очисти улицу, оцепи ее с двух сторон, подгони полицейский фургон со звуковым оборудованием, посади туда девушку и дай ей микрофон! Пусть говорит все, что ей взбредет в голову, пусть кричит. Она была права: он придет к ней.
— Ты хоть соображаешь, что говоришь? — спросил Конклин. — Возникнут вопросы. Нагрянут газетчики, радио, телевидение. Все будет предано огласке.
— Я вполне отдаю себе в этом отчет, — произнес генерал. — Как и в том, что она согласна будет нам помочь. Она, быть может, сделает это в любом случае, но я бы попытался спасти человека, который мне никогда не нравился и которого я не одобрял. Но когда-то уважал и, кажется, теперь уважаю еще больше.
— А как насчет еще одного человека? Если Карлос там, то мы сами откроем ему путь к бегству.
— Карлос не наше творение. Каина же мы сами создали и сами искалечили. Отняли у него разум и память. Мы перед ним в долгу. Спустись вниз и приведи эту женщину. Я пока позвоню.
Борн вошел в просторную библиотеку с изящными двустворчатыми дверями, откуда струился солнечный свет. За стеклянными панелями различались высокие стены сада… На все это было больно смотреть: он знал тут каждую мелочь — и одновременно не знал ничего. Это были осколки его видений, снов — но осколки, которые можно было потрогать, пощупать, не эфемерные. Длинный стол, за которым потягивали виски. Кожаные кресла, в которых рассаживались беседующие. Ряды полок, где хранились книги — и не только книги, но и другие, секретные материалы, выдвигавшиеся нажатием кнопки. Именно в этой комнате родился миф, который затем пронесся по Юго-Восточной Азии, чтобы в конце концов лопнуть в Европе.
Подняв глаза, он увидел на потолке трубчатую выпуклость — и в глазах у него потемнело. Темнота сменилась вспышками света, мельканием картинок на экране и криками: «Кто это? Быстро! Слишком поздно — тебе конец! Где эта улица? Что она для тебя значит? С кем ты там встречался?.. Методы убийства — какие из них твои? Нет!.. Ты не Дельта, ты не ты!.. Ты только тот, кем стал здесь!»
— Эй! Кто вы такой? — прокричал плотный краснолицый мужчина с каким-то инструментом в руках, сидевший в кресле у самой двери. Входя, Борн его не заметил.