Я поручила моей служанке, у который были дети, гладить простыни. Служанка возила по ним горячим утюгом, а я наблюдала за ней. Сама я не выношу, когда за моими делами кто-то наблюдает. Конечно, мне никто не посмеет и намекнуть на мою ошибку, если я, скажем, уроню лишнюю каплю чернил на бумагу, когда я пишу письмо. Но, несмотря на это, пристальное внимание к моей работе заставляет меня ошибаться. Поэтому я любого гоню прочь, когда хочу сделать что-то важное.
Служанке, я это чувствовала, не по душе то, что я смотрю за каждым ее движением. Я видела, как дрожат ее руки, когда она возится с утюгом, высыпая из него остывшие угли и добавляя новые. Очень просто просыпать немного золы на белоснежную простынь. Так и случилось. Я не случайно доверила именно этой служанке, которая раньше работала на кухне, гладить мои лучшие простыни. Каждая из них стоит больше, чем все хозяйство этой служанки, чем вся ее хата, где она живет с мужем и детьми, приходя в замок лишь для того, чтобы немного заработать. Когда я поняла, что моя лучшая простынь безнадежно испорчена, гнев переполнил меня. Мое внутреннее чудовище только этого и ждало.
Я удивляюсь своей силе в такие моменты. Как-то мне под руку попался тяжелый чугунный утюг, который даже служанка, привыкшая к тяжелой работе, с трудом переносит с места на место, вцепившись в него изо всех сил. В моей руке тот утюг превратился в орудие казни.
Когда все было кончено, утюг выпал из моей руки. Я почувствовала его непомерную тяжесть, почувствовала, как я устала. До этого же я вовсе не ощущала его тяжести. Простыни, да и мое платье, были безнадежно испорчены. Но меня волновало не это.
Я поручила поступить с телом этой несчастной так же, как поступили с телом той служанки, которая дернула меня за волосы. Мне помогли переодеться в чистое платье и я, выставив слуг за дверь, поспешила к моей книге. Изменений в ней я не нашла. Выждав еще пару дней, чтобы удостовериться в том, что книга не приняла эту жертву, я окончательно убедилась в том, что ей нужны именно девственницы. «Это будет непросто», — подумала я. «Хотя, за деньги я смогу найти и тысячу девушек», — ответила я сама себе.
*****
После свадьбы мы с Ференцем виделись реже, чем тогда, когда еще не были женаты. Наверное, именно поэтому долгие годы прошли, прежде чем я смогла порадовать его новорожденным. Это была девочка. Мы назвали ее Анна. Я не печалилась о том, что все это время не имела детей. В первые годы служения мечте я не могла точно понять, управляю ли я проявлениями своего убийственного гнева, или они управляют мной. Кроме того, все сложнее оказалось находить новых служанок. Поначалу это было легко, крестьяне сами вели ко мне своих дочерей. Но с каждым годом находить новых девушек оказывалось все сложнее. Виной тому — молва, которую распускали по свету все, кому не лень. По мне, так никого не должно интересовать то, что происходит в чужом доме.