Лешка ненадолго задумался. Затем лицо его просветлело, и он хитро подмигнул мне:
— Есть одна идея! Отказать он нам не посмеет…
На следующий день наша команда грузилась в вертолет, занося с собой пустые цинковые гробы, выданные на местном военном складе, а майор с красными от вчерашнего перепоя глазами в сотый, наверное, раз повторял:
— Ну что ж вы так-то, а? Ну что ж вы…
Продолжать свою тираду он не рисковал. В том, что мы забыли забрать тела наших погибших с ледника, с тем чтобы отправить их на родину, была и его прямая вина. Когда майор узнал о том, что ликвидирована действовавшая в его районе банда контрабандистов, то едва не ополоумел от радости и так торопил нас с отлетом, что мы просто не вспомнили в устроенной им суматохе о наших парнях. Исправить эту оплошность следовало в любом случае и в самое ближайшее время.
Команду мы пока решили не посвящать в истинные цели нашего повторного визита в поселок. Я, признаться, не был до конца уверен в вине Кедрова, который чисто по-человечески был мне симпатичен, а уж какими мотивами руководствовался Лешка, когда сообщил мне, что пока держит ребят в неведении, я тем более не знал.
В поселке нашему появлению несколько удивились, но, узнав, ради чего мы прилетели, сочувственно поцокали языками, да и разошлись по своим делам. Покончив с печальными процедурами, Лешка отозвал в сторону Величко и минут пять о чем-то с ним говорил, затем подошел ко мне.
— Стас, полный порядок, капитан в курсе. Пошли к Кедрову. Скажем, что забежали попрощаться — а дальше действуем по ситуации. Если что — бежать ему некуда, разве что к реке прорываться да морем на моторке уходить. Ну а там мы его быстро повяжем, не уйдет, падла!
Я ничего не ответил ему, лишь кивнул.
Сумрачное серое небо, затянутое тучами, неожиданно расплакалось мелким и холодным дождем. Ничего не попишешь — осень. А до первого снега и вовсе меньше месяца осталось — в этих местах зима ранняя да затяжная. Север. Эх, как бы я хотел хоть на денек оказаться дома, в своей холостяцкой квартире, залезть в горячую ванну, по выходе из нее дерябнуть коньячку, заснуть перед телевизором и забыть про весь тот ужас, который нам довелось испытать за последнюю неделю! Только сейчас я понял, как чертовски устал — до полнейшей апатии, до отвращения к окружающим людям…
— Стас, соберись! — негромко приказал мне Лешка. — Потом будешь о высоком думать, сейчас работать надо!
Честное слово, в это мгновение мне хотелось его придушить! Особенно потому, что он, черт побери, был прав…
Учитель, безусловно, сильно удивился, когда узрел нашу троицу на своем пороге, но ни о чем расспрашивать не стал, а просто пригласил в дом.