Стивен предоставил мне свою кровать, а сам предпочел разделить ложе с Гудрун. В результате, как мне кажется, выиграли все трое. Поскольку иностранные студенты не имеют возможности свободно выходить наружу и общаться с аборигенами, их просто вынуждают спать друг с другом, иронически заметил молодой человек.
Меня сильно знобило, и в то же время я чувствовал жар. Это были явные признаки болезни.
Спал я не слишком долго, хотя это не имело особого значения. Руку дергало, словно по ней колотили паровым молотом, но голова была ясная. Это было гораздо лучше, чем наоборот: туман в голове и здоровая рука. Большую часть ночи я размышлял, строил предположения и планы, а утром снова вернулся к этому занятию. Мне предстояло предпринять некоторые шаги, которые должны были подтолкнуть моих врагов к новому покушению, но при этом я должен был остаться в живых.
Утром Стивен напоил меня чаем, дал мне свою бритву и весело направился завтракать в студенческую столовую.
Вернулся он со всякой всячиной вроде пустых булочек для гамбургеров, которые купил в магазине на первом этаже, и застал меня за изучением длинного ряда букв, записанных на конверте.
— Разбираете формулу наркотика? — спросил он.
— Пытаюсь.
— Ну и как, получается?
— Я маловато знаю, — ответил я. — Припомните... Когда все это было записано по-русски и по-немецки, был ли это перевод с одного языка на другой? Я хочу сказать... Вы уверены, что там следует читать именно то, что было написано?
— Это не был перевод, — сказал Стивен. — Это были те же самые буквы, что и здесь, записанные в одном и том же порядке, но с помощью обычного немецкого алфавита. Русская версия фонетически в основном совпадала с немецкой, но в русском алфавите есть несколько лишних букв, поэтому мы сочли, что немецкое слово было просто транслитерировано русскими буквами. А что, неверно?
— Пожалуй, верно, — согласился я. — Но посмотрите сюда, где написано «антагонист». Является ли это слово переводом на русский или на немецкий? Или буквы «анта» и так далее были написаны немецкими буквами?
— Это не перевод. Слово «антагонист» звучит почти одинаково на всех трех языках.
— Спасибо.
— Неужели в том, что я вам сказал, есть какой-то смысл?
— Безусловно, есть, — подтвердил я.
— Вы поражаете меня.
Мы намазали булочки маслом и съели их, запивая чаем. Меня раздирал гулкий зловещий кашель.
Позавтракав, я выпросил у хозяина лист бумаги и переписал устрашающий ряд букв, сотворил какое-то подобие разумно выглядевших слов и добавил несколько запятых, отделявших целые числа от десятичных дробей. Переписанная по-новому надпись выглядела так: