— Что такое, Арсен?
Она, конечно, видела комиссара, но обращалась не к нему.
— Я сказал господину Мегрэ, что месье не принимает.
Она все же в итоге развернулась к нему.
— Вы хотите поговорить с моим зятем?
Она смирилась и приоткрыла дверь пошире.
— Входите.
Женщина находилась одна в обширном салоне с опущенными на окнах шторами; на одноногом столике стояла единственная лампа, кое-как освещавшая помещение. Ни открытой книги, ни газеты, ни какого-нибудь рукоделия ничего. Она, должно быть, так и сидела тут в одиночестве, в полнейшем безделье, когда он поднял входной молоточек.
— Я могу вас принять вместо него.
— Но я хотел увидеться именно с ним.
Тогда она подошла к столику, на котором стояли несколько бутылок, схватила одну из них, в которой, судя по этикетке, находилась водка из виноградников Бургундии, но теперь она была пуста.
— В полдень бутылка была заполнена наполовину. А он находился тут не более четверти часа, пока мы ещё сидели за столом.
— И часто с ним такое бывает?
— Почти ежедневно. А теперь он будет спать до пяти или шести вечера, а потом взирать на мир мутным взором. Моя сестра и я пытались прятать спиртное, но он все равно как-то ухитряется делать по-своему. Так пусть уж это происходит здесь, нежели в Бог ведает каком питейном заведении.
— А он их посещает?
— Откуда нам знать? Он уходит тайком, через заднюю дверь, а когда, уже потом, мы видим, как у него глаза лезут на лоб и он начинает путаться в речи, то становится ясно, что это значит. Кончит так же, как и его отец.
— И давно это началось?
— Тянется уже годами. Допускаю, что и раньше он попивал, но, видно, это не так бросалось в глаза. Он выглядит моложаво, но на самом-то деле ему уже шестьдесят семь лет.
— И все же я попрошу дворецкого провести меня к нему.
— Вы не желаете прийти попозже?
— Я вечером уезжаю в Париж.
Она поняла, что дискутировать дальше бесполезно и встряхнула колокольчик. Появился Арсен.
— Проводите господина комиссара к месье.
Арсен удивленно взглянул на нее, будто спрашивая, достаточно ли она обдумала это распоряжение.
— Будь что будет!
Без дворецкого Мегрэ, бесспорно, потерялся бы в этих коридорах, которые все время пересекались — широкие и гулкие, как в монастыре. Он мельком увидел кухню, где поблескивала медная посуда и, как и в Гро-Нуайе, на столе стояла бутылка белого вина, вероятнее всего, предназначенная для Арсена.
Тот, казалось, перестал что-либо понимать в поведении Мегрэ. После заданного вопроса о его личной комнате, он ожидал настоящего допроса. А комиссар ни о чем его более не спрашивал.