- Конечно, Хьюберт у Джин, - сказал Адриан. Динни покачала головой.
- А по-моему, нет, дядя.
- Тут говорит твое сестринское самолюбие.
- Нет. Хьюберт более последователен. Джин кидается на все, и ей надо все сразу перевернуть; но руль в руках у Хьюберта, в этом я уверена. Дядя, а где находится Дарфур?
- К западу от Судана; большая часть его - пустыня, и, насколько я знаю, малодоступная. А что?
- Я сегодня обедала с мистером Дезертом, - помнишь, он был шафером Майкла? Он называл это место.
- А Дезерт там был?
- По-моему, он изъездил весь Ближний Восток.
- Я знаю его брата, - сказала Диана. - Чарлза Дезерта. Это один из самых неприятных у нас молодых политических деятелей. Наверняка будет министром просвещения, если победят консерваторы. Ну, тогда лорд Маллион окончательно станет отшельником. Уилфрида я никогда не встречала. Он симпатичный?
- Да как тебе сказать, - протянула Динни, стараясь казаться равнодушной. - Я только вчера с ним познакомилась. Он похож на пирог с сюрпризом: откусишь кусок и надеешься. Сумеешь съесть весь пирог - твое счастье!
- Я бы тоже хотел с ним познакомиться, - сказал Адриан. - Он хорошо воевал, и я читал его стихи.
- Правда? Я могу вас познакомить; мы сейчас видимся чуть не каждый день.
- Да ну? - поглядел на нее Адриан. - Мне бы хотелось поговорить с ним о хеттах. Надеюсь, ты знаешь, что те характерные черты, которые у нас принято считать еврейскими, на самом деле, если судить по древним рисункам, принадлежат хеттам?
- Но разве эти народы не произошли от одного корня?
- Ничуть. Евреи Израиля были арабами. Кем были хетты, нам еще неизвестно. Современные евреи как здесь, так и в Германии, по-видимому, больше хетты, чем семиты.
- Дядя, а ты знаешь мистера Джека Маскема?
- Только понаслышке. Он двоюродный брат Лоренса и знаток лошадей. Мне говорили, что он ратует за новое скрещивание арабских скакунов с нашими. Было бы неплохо, если взять лучших производителей. Дезерт-младший бывал в Неджде? По-моему, только там и водятся арабские племенные кони.
- Не знаю. А где Неджд?
- В центре Аравии. Но Маскем никогда ничего не добьется; никто его не поддержит: нет человека более консервативного, чем великосветский лошадник. Да и сам он, видно, такой же чистопородный консерватор, если не считать этого его пунктика.
- Джек Маскем когда-то был влюблен в одну из моих сестер, - сказала Диана. - И эта романтическая страсть сделала его женоненавистником.
- Интересно, но не очень понятно.
- У него хорошая внешность, - сказала Динни.
- Умеет носить костюм и слывет врагом всяких новшеств. Я много лет его не видела, но раньше знала довольно близко. А почему ты о нем спрашиваешь?