— А можно его так оставить?
— Я скоро вернусь, — пообещал я. — Поехали.
Прежде чем отвезти ее, я отогнал машину Кемп-Лора с дороги — чтобы она скрылась за кустами. Меньше всего я хотел, чтобы какой-нибудь любопытный местный житель сунулся в дом, выяснять в чем дело. Отвезя Джоан на станцию, я прямиком вернулся назад — двадцать минут туда, двадцать обратно. И снова упрятал машину в кустах.
Спокойным шагом я обогнул коттедж.
Руки Кемп-Лора, просунутые сквозь оконные переплеты, вцепились в решетку из труб. Он яростно тряс их, но они и не шелохнулись.
Увидев меня, он сразу прекратил попытки. И гнев на его лице сменился отчаянным удивлением.
— А кого вы ожидали тут встретить? — спросил я.
— Не понимаю, что происходит. Какая-то проклятая дура заперла меня здесь примерно час назад и укатила. Вы можете меня выпустить? Быстрее. — У него посвистывало в горле при вздохе. — Здесь лошадь, а у меня от них астма.
— Да. — Я не тронулся с места. — Это все знают.
Теперь, наконец, до него дошло. Глаза его расширились.
— Это вы… втолкнули меня…
— Я.
Он уставился на меня сквозь решетку.
— Вы нарочно посадили меня вместе с лошадью? — повысил он голос.
— Именно так, — согласился я.
— Но почему?! — вскричал он. Должно быть, он уже и сам знал ответ, потому что повторил шепотом: — Почему?
— У вас будет полчасика, чтобы поразмыслить над этим.
Я повернулся и пошел прочь.
— Нет! — закричал он. — У меня приступ астмы! Выпустите меня сейчас же!
Я вернулся и постоял у самого окна. Он дышал с присвистом, но еще не распустил галстук и не расстегнул воротничка. Так что ничего страшного.
— У вас, наверное, есть лекарство.
— Я его принял. Но оно не помогает, когда лошадь так близко. Выпустите меня.
— Стойте у окна и дышите свежим воздухом.
— Здесь холодно, — взмолился он. — Здесь просто ледник!
— Возможно. Но вам-то хорошо… вы хоть можете двигаться, чтобы согреться. И у вас куртка… К тому же я не выливал вам на голову трех ведер ледяной воды.
Он задохнулся. И тут-то начал понимать, что ему не удастся спастись из своей тюрьмы легко и просто.
Во всяком случае, когда я вернулся к нему через полчаса, он уже не считал, что я заманил его из Лондона, чтобы освободить после первой же жалобы.
Он свирепо отгонял от себя Застежку, которая дружелюбно клала морду ему на плечо.
— Уберите ее от меня, — завопил он, — она не отстает!
Он вцепился одной рукой в решетку, а другой отбивался от лошади.
— Если вы не будете так шуметь, она вернется к своему сену.
Он сверкнул глазами, и лицо исказилось от ярости, ненависти и страха.
Он расстегнул воротничок рубашки и распустил галстук.