Он замолчал, его ввалившиеся глаза уставились в пространство.
Я смотрел на развалины, оставшиеся от блестящего Кемп-Лора. И это ничтожество столько времени было властелином общественного мнения! Вся его энергия, весь блестящий талант ушли на то, чтобы портить жизнь людям, которые ничем ему не мешали.
«Таких индивидуумов можно понять, — говорил Клаудиус Меллит. — Понять, лечить и простить».
Но я не мог понять его. А лечить?.. Лечение, которое я применил, могло и не исцелить пациента. Но зато он не сможет больше распространять заразу — а это главное, чего я добивался.
Не говоря ни слова, я захлопнул дверцу машины и махнул ему, чтоб сматывался. Он еще раз недоверчиво глянул на меня — не верил, что я отпущу его подобру-поздорову.
Наверное, он поедет осторожно. Мне хотелось, чтобы он остался жить. Пусть живет много лет и помнит о том, что потерял. Иначе он отделается слишком легко.
Машина тронулась, и я в последний раз мельком увидел знаменитый профиль. Звук мотора затих, и кумир исчез во мраке.
Я вынул из забора фонарик и направился по тропинке в тихий коттедж, чтобы вымести его начисто.
«Простить, — думал я, — это уже иное дело. Много времени должно пройти, прежде чем можно будет простить».